Наконец, приехал Голованов, и долгожданная беседа началась. За размышлениями, похвалу своих действий по отражению налета на аэродром Учебного Центра, Павла с отсутствующим видом благополучно прослушала. Перед глазами у нее снова и снова вставало перекошенное болью лицо Валеры Гусака. Так хотелось, чтобы он остался жив, и почему-то совсем не верилось в это. Парень наделал много глупостей, но когда настал «момент истины», он прошел проверку на вшивость, и теперь навсегда останется в ее памяти настоящим чекистом и другом. Мысли путались. Когда же со стороны Виктора Михайловича и Александра Евгеньевича посыпались поздравления и предложения заканчивать тут дела и уезжать обратно в Житомир, она, наконец, очнулась от тягостных дум. И удивляясь собственной смелости, попросила предложить руководству направить ее с разведывательной миссией в Германию и Великобританию для уточнения состояния проектирования реактивной техники там.

— Гм. Прямо скажем, неожиданный поворот. Сидим мы вроде бы в Монголии с японцами воюем, и тут вы со своей новой идеей. Что это вас так далеко потянуло. Уж не встреча ли с немецким агентом?

— И это тоже, хотя причин тут гораздо больше, и поверьте, все они достаточно весомые.

— Павел Владимирович, а вы можете поподробнее обосновать это свое предложение?

— Мы ведь можем с вами для начала проговорить предполагаемый ход ближайших событий?

— Ну что ж, давайте, попробуем.

— Итак, война с Японией скоро закончится. В руки японцам попал некий секретный самолет, восстановить который они, скорее всего, не смогут. Зато они смогут поделиться сведениями о нем со своим союзником Германией, и, судя по одному из участников налета на Центр, такие сведения к немцам уже попали. А что нам вообще известно о работах тех же немцев? Да почти что ничего, кроме тех самых схем реактивных моторов, которые невзначай разгласил обладающий сомнительными источниками американец. А может все это провокация?

— То есть как провокация?! Вы же создали похожий двигатель и даже испытали его в боевых условиях.

— Ну и что? В техническом соперничестве чаще всего побеждает не тот, кто все перепробовал, а тот, кто избежал тупиковых путей и быстрее получил выгоду. Может быть, начатый нами путь и является тупиковым, а сами дезинформаторы разрабатывают гораздо более перспективные направления. О которых нам вообще ничего не известно.

— Допустим. И что же мы теперь должны делать?

— Единственное что нам сейчас точно известно, что проектированием реактивных самолетов занимаются несколько европейских держав. Причем наибольших успехов, судя по всему, достигли именно немцы и еще британцы. Определенные успехи есть у французов и итальянцев. Про американцев трудно судить, но вероятно и там работы уже начаты. Хотя, если вы заметили, Джек мне не выдал своих секретов, только чужие. Значит, работы все-таки идут. С середины 30-х все эти работы потихоньку начали секретить, и любые попытки шпионажа пресекаются довольно жестко. Я, конечно, не разведчик, но на мой неискушенный взгляд, из этих четырех европейских держав, проще всего подобраться к данной теме во Франции. Даже несмотря на ожидаемое противодействие контрразведки республики и белоэмигрантских кругов. Правда, сама по себе французская тема наименее интересна для нашей разведки с технической точки зрения. Не возражаете против такой моей трактовки ситуации?