В деликатном деле насаждения демократии главное, — вовремя остановиться. Незаметно, так, чтоб никто не заметил, утереть кровавые сопли, принять героическую позу, громогласно заявить, что добился Всех Поставленных Целей, — и ни в коем случае не упорствовать, если тебе хоть что-то непонятно. Нет, оно, конечно, можно было подтащить авианосный флот, нагнать с полтыщи самолетов на базы в сопредельных государствах, и раскатать непокорных, как дорожным катком, но, если уж начались непонятки, это могло обойтись неоправданно дорого. Богатый опыт демократического правления подсказывал, что выдуманная победа, будучи громогласно заявленной, большей частью оказывается ничем не хуже настоящей. Часть пострадавших — долго лечили и списали по инвалидности, часть — так и осталась навсегда в закрытых стационарах для безнадежных хроников, и всем — замазали рты соответствующими выплатами.

Свистом, шелестом, невнятным трепетом наполнился воздух. Тихонько кашлянули подствольные гранатометы и маленькие снарядики в спецснаряжении угодили точно в цель. Скверная, неряшливая кладка, закрывавшая оконные проемы этого и других цехов, шевельнулась, пошла тяжелыми круговыми волнами, будто тяжелая, маслянистая вода в застойном пруду, и осыпалась вся разом. Когда спецбоеприпасы сработали, ощущение у находившихся неподалеку было похоже на то, когда находишься под водой, а рядом одна крупная галька ударяется о другую, — нечто вроде исчезающе короткого лязга или металлического щелчка, бьющего не по ушам только, но и по всему телу. А потом в открывшиеся вдруг проемы влетели гранаты покрупнее, те, что прилетели с внешнего кольца на "нетопырях", почти невесомых беспилотниках с двухметровым размахом крыльев. Они наводились на сигнал, издаваемый "голубями", шпионами и наводчиками, загодя размещенными в местах назначения, и — разом полыхнули ослепительным, нестерпимым для глаз и непереносимым для сознания, многодиапазонным светом. Комбинация газа фтора, металла иттрия и электрического разряда, который, с одной стороны, деполяризовал псевдомембрану, дав возможность одному — прореагировать с другим, а с другой, — ускорял и без того дьявольскую реакцию, — давала в этом смысле совершенно уникальный эффект. Еще сыпались горным обвалом отделенные один от другого кирпичи, еще несли широкие крылья "нетопырей", а на пустынных улицах вокруг завода, на пустырях вокруг цехов уже появились первые машины с десантом. Они косо обрушивались сверху или, упруго, как ртутные шарики, вдруг выворачивались из-за угловых зданий, опустив заостренные носы к самой земле, серые "камбалы" как будто принюхивались к ней, словно гончие, несущиеся по горячему следу. Две из них поспешили, и чудовищный, как от ядерного взрыва, свет плеснул из оконных проемов прямо им навстречу, так что одна — зацепила за груду строительного мусора и перевернулась, с размаху хряснув по нижнему краю проема, а вторая — косо врезалась в простенок, крутанулась вокруг вертикальной оси и гигантским крутящимся бумерангом влетела в цех, круша все на своем пути.