Заряд прилетевшей с транспортера реактивной гранаты был на самом деле не так уж велик, так что толстенная, рыхлая кладка на известковом растворе под многими слоями штукатурки все-таки сумела погасить смертный призыв "стэкса", и дальняя стена — устояла по всей высоте. Прапорщик в сознание не приходил, из носа у него текла кровь, но он все-таки дышал. Другое дело, что они никакими судьбами не могли спуститься вниз, тем более, что драгоценный "СУБ" все-таки скатился с крыши на кучи битого кирпича и испотрошенного раствора, так что сняли их спустя почти полтора часа, когда беглецов в конце концов остановили, а разбор полетов еще только предстоял.

XXVII

XXVII

— А теперь нам очень хотелось бы знать, что вы собираетесь предпринять в дальнейшем? Исходя из сложившихся обстоятельств? И, — пожалуйста, — поподробнее, потому что в прошлый раз мы поленились обсудить с вами подробности, понадеялись на авось, и кончилось это печально.

Гаряев — молчал. Слов — не было, они кончились, как кончилась вчерашним вечером вся его жизнь. Это не был провал, не был даже крах, это был просто-напросто конец. Даже нельзя сказать, чтобы позорный, потому что когда конец — настоящий, любые прилагающиеся к нему эпитеты теряют всякий смысл.

— Видите ли, Дмитрий Геннадьевич, — после мучительной паузы подключился Керст, — существует некий порог безобразий, по достижении которого официальные власти, — каковы бы они ни были! — просто не могут не вмешаться. Хотя бы для виду. Хотя бы для того, чтобы напомнить о своем существовании. Боюсь, что городские бои с применением авиации, артиллерии и фотодинамических систем, — кстати сказать, — до сих пор совершенно секретных, — могут оказаться безобразием вполне достаточным.

Гаряев — молчал.

— Ну что вы молчите? — Голос Гельветова был полон мягкой укоризны. — Мы ведь меньше всего заинтересованы в том, чтобы устраивать тут некое подобие товарищеского с-суда либо… устраивать вам головомойку, как нашкодившему школьнику. Мы на самом деле не знаем, что делать, и хотим, чтобы вы нам подсказали. Потому что существует риск, что прахом пойдут труды миллионов людей за две пятилетки. Вместе с судьбами этих миллионов людей…

— Нет, — не выдержав, фыркнул Керст, — вы б еще атомную бомбу сбросили! Чего мелочиться-то, на самом деле?

— Подождите, Петр Карлович, — устало проговорил Гельветов, — что вы язвите, ей-богу? Какая может быть польза от этих ваших шпилек?

— Да уж какая тут польза! Хоть душеньку отвести напоследок, а не то… да это ж лопнуть можно, глядя на эту постную… физиономию!