— Ну слава богу! — Облегченно вздохнув, сказал опознающий. — Нашелся, наконец! Должен тебе сказать, Йося, что с тобой прямо-таки жаждет увидеться Союз Композиторов СССР. Понятное дело, — Второй Союз, который отличается от первого тем, что эти композиторы не только сочиняют всякую там музыку, но еще и вполне способны ее ЗАКАЗАТЬ. Не знаю точно, с чем связано это их противоестественное желание, но могу предположить, что они собираются задать тебе один вопрос. То же, что хочу спросить и я: ну чего, чего тебе не хватало, падла!?

— А вы… А вы… Вам не понять! А я не могу видеть, как на моих глазах готовится порабощение в еще неслыханных масштабах! Я хотел, чтобы мир мог по крайней мере защититься от вас, проклятые убийцы!

— Дурачок! — Старший ласково потрепал его по утыканной осколками щеке громадной лапой в защитной перчатке. — Это ж надо было только додуматься, — жиду — искать союзников среди сарацинов!!! Впрочем, — ты и тут все продумал. Ты не ожидал только, что у нас найдутся те, кто угадает эти твои думки. Эге! — сказали они себе, — в простой отряд, где одни только правоверные, он сроду не побежит. А в какой? А исключительно только в такой, где в инструкторах какой-нибудь сэр либо мистер, потому как во всех других случаях ему не светит точно. А значит, — он, - это ты, в смысле, — пойдешь непременно в ту шайку, где о наличии инструктора известно и нам. Остальное просто: берется шайка, — и далее со всеми вытекающими. А то, что сэр-мистер сложит свою голову в первой же… акции (ну не называть же такое — боем, на самом деле?), это, понятное дело, самая обыкновенная удача… Пошли, Иосик, а то и папа твой там весь извелся, бедный, и вообще мно-ого народу прямо-таки жаждут тебя видеть, заждались уже… А вы, парни, прощайте, если что не так, не скучайте тут…

— Добить бы, командир, а?

— Зачем? Мы что, — убийцы? — Валериан Кальвин назидательно поднял палец. — Надо учиться сдерживать порывы своего животного начала.

— Нет, — покачал головой Михаил, — что другое, — пожалуйста, а тут я — пас.

— Да что вы так. Опасности тут почти что никакой нет, можно сказать, — она вообще номинальная, зато адреналину-у! — Егерь Геша махнул рукой от безнадежности попыток словесного выражения. — Тут, понимаете, дело настолько глубокое, что организм не поддается никаким резонам и боится, невзирая ни на какие реальные обстоятельства. Почти что совсем исключительное дело, это ценить надо, никакой парашют, никакие горные лыжи и в подметки не годятся… Может, — попробуете все-таки?

— Да, может, и попробовал бы, вот только штаны мои отстирывать тут некому. Не-е, — я — человек предельно цивилизованный, и вы даже себе не представляете, насколько НЕ первобытный…