— Интересно. И каким же способом удалось изжить отсюда нерадивых хозяев?

— Идемте в музей. Экскурсия, в общем, кончилась и теперь я буду поить вас чаем и рассказывать эту печальную историю.

— Вот, — хозяин широким жестом обвел рукой многочисленные полки, ящики, сталлажи и витрины, занимавшие большую часть довольно-таки обширного помещения, — полюбуйтесь. Порядочно, да? И за каждый, буквально каждый экспонат кого-то очень конкретного нужно убивать, как за геноцид. Потому что здесь вам не поле, и если две веточки располагаются рядом и похожи между собой, это вовсе еще не значит, что они одинаковые! У них может быть совершенно разное строение, да что там — строение, совершенно разные принципы организации! Так, кстати, и бывает чаще всего… почти всегда. Так ведь мало этого: выбирали, подлецы, не абы что, а норовили что поэффектнее, а это значит посложнее, покрасивее, потоньше да пореже. Хотя бы вот, — он выдвинул обширный ящик из самого большого шкафа, — у невиданного творения, отдаленно напоминавшего помесь металлического краба — с каракатицей, на куполообразном вздутии панциря виднелся пяток стеблей с пузыревидными вздутиями на концах. Посередине каждого пузырька темнело отверстие виде поперечной щели, заделанное под прозрачный слой какого-то вещества. — Это же у него гла-аза пробовали появиться, вы понимаете? Самые первые в мире глаза! Но одному остепененному идиоту было надо, и с тех пор ничего похожего наблюдать не приходилось. Даже отдаленно, даже намеком. Этак запросто, небрежно отсек целую, может быть, эволюционную ветвь, направил развитие по совершенно другому руслу… Тут каждое, буквально каждое творение может оказаться совершенно уникальным и послужить основой для дальнейшего развития, да что там, — творение, — одна какая-нибудь невзрачная веточка! Глобулка сантиметровая! Так что, когда одна там группа деятелей начала на полном серьезе прикидывать, как половчее вытащить "Вифлеемскую Звезду", я не выдержал. Забаррикадировался с пушкой, открыл стрельбу над головами, и сказал, что подорву Центральный Реактор, если все посторонние немедленно не убирутся из заповедной зоны.

— И что, — полюбопытствовал Майкл, — неужто и впрямь подорвали бы? Взаправду?

— Не знаю, — на секунду задумавшись, тряхнул головой Хранитель, — не могу сказать точно. Скорее, — все-таки нет. Рука бы не поднялась, а вот стрелять — стрелял бы, наверное, всерьез, до последнего.

— То есть на коллег, — рука поднялась бы?

— Послушайте, вы… Во-первых вандалы не могут быть моими коллегами! Зарубите себе это на носу! А во-вторых их действия были равносильны тому, как если бы кто-то в вашем присутствии начал лапать вашу невесту! Или дочь! Вы что, — церемонились бы?