Павел сел за синтезатор и стал колдовать над ним. В результате, гитара была отложена в сторону. Наташка пела, а за синтезатором сидела Евгения Сергеевна. Под вечер все усталые и довольные распрощались.

Дома прослушал записи Павла. Замечательная подборка. Отметил, популярные в это время и в будущем Ретро ФМ песни и мелодии. Наметил несколько подходящих для Шаффла.

* * *

В школе, на второй перемене, ко мне подошел Стас и сообщил о проблемах у одного из наших ребят — Вовки Хрулева. Я хорошо знал Вовку как, спокойного, надежного парня. О его несчастливой жизни сейчас и незавидной судьбе в будущем. Ему не повезло родиться в семье матери-алкоголички. У Вовки, вроде, была сводная младшая сестра, но она находилась в детдоме. Его мать, Римма Зябликова была лишена родительских прав.

В поселке все знали эту грязную, зачастую пьяную, одетую в неопрятную мужскую одежду и похожую на мужика женщину. В основном с ней общались поселковые деградировавшие личности. Нормального мужика ждал позор и осуждение окружающих, если его заподозрят в связи с Риммой. Ею пользовались, как женщиной, только такие же алкаши и не брезгливые подростки, типа Черта.

Вовке, до недавнего времени, помогала его бабушка, но недавно она умерла. Вовка остался без поддержки и денег. В разговоре с ребятами он поделился своими планами бросить школу и устраиваться на работу, т. к. жить было не на что. Я согласился со Стасом, что глупо за месяц до окончания восьмилетки бросать школу. Надо ему помочь дотянуть до лета. Пусть окончит школу, а потом идет или на завод или в ГПТУ. Я предложил Стасу передать Вовке мою просьбу — подойти ко мне на следующей перемене. У меня к Вовке будет предложение. Стаса попросил подойти тоже, чтобы оградить наш разговор от вмешательства посторонних. В комнату Бюро идти не хотелось. Там, в официальном помещении не получится доверительного разговора. Стас, с моей подачи, становится негласным лидером среди наших ребят — мысленно отметил.

Маринка Белова попыталась было в классе поделиться своими новостями или проблемами, но я ее попросил перенести наше общение на четвертую перемену и подойти для этого в бюро ВЛКСМ. Меня сейчас занимали мысли о Вовке. Я знал, что он в будущем, после армии женится и получит квартиру в той же девятиэтажке, что и моя бабушка. Но в конце восьмидесятых, начале девяностых начнет сильно пить. С женой разведется, работу потеряет и опустится до бомжа. А в середине девяностых просто исчезнет. Даже трупа не найдут. В то время по весне находилось много «подснежников», упившихся некачественной водкой или спиртом и замерзших людей зимой. Всех их пытались идентифицировать. (Знаю по работе в милиции). Но что с ним произошло, один бог знает.