— Где? Вот это? — ошеломлённо переспросили неподалёку. — Это — море?!

В голосе отчётливо звучали разочарование и даже некая обида. Действительно, пережить такой страх, переломить себя, возненавидеть главаря за его упрямство и самоубийственную отвагу — и всё ради того, чтобы увидеть просвечивающую сквозь дым шевелящуюся серенькую равнину? Право, полыхающий на берегу пожар выглядел куда более грозно…

Нет, то, что это именно море, сомнений не вызывало.

Многие видели его в миражах, но в миражах оно навевало жуть своим безмолвием и равнодушным величием, оно воистину казалось царством мёртвых. А здесь…

— Сплошной оазис… — нервно смеясь, сказала Алият. — Вроде Харвы…

На неё испуганно оглянулись. Ар-Шарлахи тоже взглянул растерянно, поёжился и ничего не ответил. Голоса вокруг постепенно становились громче, уверенней. Ну, море… Подумаешь, море!.. Тут такого навидались, пока шли, что уже и никакое море не страшно. Одни железные птицы чего стоят!..

— Ну и что дальше? — в голосе разбойника уже слышалось откровенное раздражение.

Ар-Шарлахи огляделся. Слева пламя подтекало к самым скалам, извергая в рассветное небо клубы тяжёлого чёрного дыма. Справа берег был относительно чист, но там дорогу перекрывали всё те же трубы, правда, уже не серебристые, а обуглившиеся.

— Лестницу на борт, — негромко приказал Ар-Шарлахи и, спустившись по верёвочной снасти, пошёл вниз по пологому склону. Поколебавшись, выбрал место, где трубы почти ложились брюхом на песок, и обернулся к «Самуму».

— Делаем насыпь. Будем переваливать на ту сторону…

* * *

С насыпью провозились всё утро. Грозно-алое солнце вставало, путаясь в клочковатых извивах чёрного дыма. С моря потянуло слабым ветром, стало трудно дышать. Наконец «Самум» медленно переполз через трубы и двинулся вдоль берега. Море засияло, распалось на цветные пятна, яркие даже сквозь бурлящую в воздухе гарь. Зеленоватое ближе к берегу, оно становилось вдали насыщенно-синим, а возле самого горизонта простёрлась нежно-бирюзовая полоса. Команда вновь притихла. Оказывается, настолько оно было огромно, это море, что даже пожар и дым представлялись теперь по сравнению с ним ничтожно малыми. Что уж там говорить о «Самуме», а тем более о себе самом!..

Ар-Шарлахи уже несколько раз пытался вызвать Улькара, но металлическая черепашка Кахираба отзывалась лишь обычными шорохами, щелчками да потрескиваниями. Однажды, правда, померещился голос государя, пытающийся пробиться сквозь этот шум, но, видимо, только померещился…

Навстречу «Самуму» несколько раз попадались обугленные подобия небольших металлических кораблей без мачт и на очень маленьких колёсах, обычно сгоревших по самую ступицу. Человеческих тел нигде видно не было, и это настораживало: может, и впрямь все убитые канули в море?.. А пройдя не менее полутора тысяч шагов, «Самум» миновал впоровшийся в песок хвост железной птицы. Вскоре песок, с шорохом стелющийся под измаранные колёса, стал чист, звуки пожара остались за кормой, слышны были только вздохи и шипение набегающих на берег волн.