Сегодня был праздничный ужин, на котором меня опять нашла Саша. Я не мог раскрыться, даже не переоделся, хотя мог, у девочек, но подумал, что лучше не рисковать, и гулять пришлось вчетвером: я, Нина, Зина и Саша.

Я, конечно, был рад Саше, но безумно хотелось остаться наедине с Ниной, опять сидеть рядом, и тихо молчать, нежно прижимаясь друг к другу.

Только после отбоя Зина увела Сашу, что-то вешая ей на уши.

Сегодня нас никто не потревожил, мы гуляли под растущей Луной, радуясь, что наконец-то этот безумный день закончился.

Если вы знаете, как приятно просто сидеть и держать в руке маленькую ручку подружки, со сладостью в сердце слышать её тихое дыхание, значит, вы испытывали это чистое чувство первой влюблённости.

Мы сегодня впервые встретили зарю.

Тренер-садист погнал меня на тренировку, а Нина, сладко зевая, пошла отсыпаться.

Сергей Никанорович пытался сегодня подловить меня на моём сонном и благодушном настроении, но ему не удалось, а моя улыбка, которая сияла у меня на лице, приводила его в ярость, тренер думал, что я над ним издеваюсь.

Сегодня проходили турниры по волейболу и баскетболу. Волейбол наши мальчишки продули, зато в девчоночью команду позвали меня! И мы выиграли!

За это Сергей Никанорович разрешил погулять нам с Ниной ещё один вечер, думая, чт. то мы больше не выдержим и заснём.

Но всё когда-нибудь кончается. Отгремели спортивные состязания. В футбол мы выиграли по пенальти, на одно очко опередив товарищей, вечером разожгли огромный Пионерский костёр, возле которого славно пели песни.

На другой день гости уехали. Саша крепко обняла меня, прослезившись, дала свой адрес с требованием написать, а не то она всё расскажет Пашке, и дядь Гене.

Я дал торжественное обещание, про себя думая, как бы кого не забыть потом.

Но не это самое горькое. Самое горькое случилось на следующий день, когда объявили о конце нашего пребывания в спортивном лагере.

Нас отправляли по домам. Мне что, мой адрес – Советский Союз. Так, кстати, я писал на конвертах, где было написано: обратный адрес.

Вот только Нина…

Мы всю дорогу ехали, тесно прижавшись друг к другу. Ребята пели весёлые песни, а у нас на душе скребли кошки. Нина передала мне записку, шепнув, чтобы я прочитал её, только когда расстанемся.

- Ттам и мой адрес узнаешь, - прерывисто вздохнула она.

На станции, пока ждали электричку, мы стояли, обнявшись, в сторонке, потихонечку, пока никто не видит, целовались. Я целовал её мокрые глаза, Нина – мои.

Свистнула электричка, к нам подошёл Сергей Никанорович, тоже хмурый.