— У зверей бывают клыки! — рявкнул я, — и метнул что есть мочи свое копьецо в охотничка.

Все-таки зал был слишком большим. Или я был херовым метателем. Снаряд кочергой пролетел в воздухе, правее от цели, и со звоном влепился в пол где-то позади. Человек однако вздрогнул, патрон выпал у него из рук, и забренчал по каменному полу.

— А! — Рявкнул я, хватая какое-то другое копье. — Я тебе покажу! — Копье почему-то не хотело выходить из стойки, — только сама стойка тряслась — и я схватил другое древко, — на конце последнего оказалась совершенно жуткая штука, совмещавшая в себе и копье, и алебарду в одном флаконе, и еще какой-то серп с зацепом.

— Иди сюда, гопник купчинский! — рявкнул я, — потрясая своим ухватом наперевес, и помчал на «мундира», набирая скорость.

У супостата вытянулось лицо, он сунул левую руку за новым патроном, но понял, что уже не успеет. Я несся как локомотив. Человек вздрогнул, и пустился наутек, бесполезный незаряженный пистолет болтался у него в руках. Я подумал, что он бежит к двери, и уже прикинул, как мне придется разворачиваться с моим длинным ухватом, если мы выскочим в коридор. Но все решилось совсем иначе.

— К дьяволу понты!.. — Испуганно взвизгнул на бегу человек, и… выбросил свой незаряженный охотничий обрез куда-то в сторону. Я еще не успел понять, что это значит, как «мундир» сунул руку себе под пиджак, а потом ушел в глубокий кувырок с разворотом, который обратил его лицом ко мне. Через мгновенье я обнаружил, что бегу на сидящего на колене человека, в руках которого появился меньшего размера, зато вполне современного вида пистолет. Человек вскинул руки, и я, бросив к чертям рогатину, метнулся от него в сторону, скрываясь за ближайшей оружейной стойкой по центру зала. За мной — будто заработала бензопила — хлестанула запоздавшая очередь. Пули прошли веером, громя камень, дерево и железо. Пистолет мужика оказался полностью автоматическим.

— Скотина! — Заревел я, — пробегая согнувшись за стеллажом. Останавливаться было уже нельзя. Остановиться — значит умереть. Не было ни страха, никаких чувств, ничего лишнего. На краю стеллажа висел большой металлический «башенный» щит. Я схватил его за края, сорвал с козлов, обогнул стеллаж с другой стороны, и прикрываясь щитом снова полетел на мужика. Он ошалело вскинул пистолет, и я, укрыв за щитом голову, с воплем рванулся на него. Стеганула очередь. Щит загудел как колокол. Словно в замедленной сьемке я увидел, как на моей стороне щита вспучиваются пузыри от попадания пуль. А потом я влетел в «охотничка», опрокинул, подмял, навалился сверху.