— Я заплачу, — нерешительно заявляет Антоновна.

Пожимаю плечами и выхожу из-за стола, «забыв» рубль на столе.

В машине предлагаю:

— Вы можете рассчитывать на десять процентов с каждой проданной песни. Или тысячу, если поможете зарегистрировать песню в ВААПе.

— С ВААПом я тебе вряд ли помогу, — задумчиво признается она. — Надо бы с Евгением посоветоваться, — решает и поворачивает к обочине, останавливаясь у телефонной будки.

Возвращается. Едем дальше.

— Евгений тоже не знает. Пообещал разузнать про регистрацию. Вероятно, потребуются немалые деньги, — сообщает, взглянув на меня.

«И здесь хотят заработать жуки!» — думаю с неприязнью.

Приехали к старому пятиэтажному дому. Дом был с всякими архитектурными изысками. Поднялись на четвертый этаж по широкой лестнице. Между лестничными пролетами было пустое квадратное пространство. «Для лифта, что ли?» — возник вопрос, «для подъема крупногабаритной мебели», — пришел ответ от памяти будущего.

На звонок открыл дверь невысокий седоватый мужчина, лет пятидесяти, одетый в халат на белоснежную рубашку с галстуком. С интересом посмотрел на меня и расцеловался с Антоновной. Антоновна представила нас:

— Сережа Соловьев, Иосиф Аркадьевич!

Пожали руки.

«Рука мягкая, теплая», — мысленно отмечаю.

— Проходите, пожалуйста, — приглашает рукой вглубь просторной роскошной квартиры.

Не снимая обуви, проходим в просторную комнату. Оглядываюсь. В углу рояль, вдоль стен вычурные диванчики и стулья. В другом углу столик с букетом живых цветов, похоже на антикварный со стульями на гнутых ножках. У входа какие-то статуи, в углах вазы. У левой стены белая мебельная стенка, в тон со светлыми стенами. Комната, да и вся квартира оформлена богато и со вкусом.

— Чай, кофе? — радушно предлагает хозяин.

— Благодарю, только пила, — отказывается Антоновна.

— Спасибо, — тоже отказываюсь.

Он приглашает нас к столику и садится спиной к окну.

«Лицо прячет в тени», — соображаю.