Таможенник спрыгнул с телеги и раздосадовано сплюнул. Он зло уставился на караванщика. — Сколько ты говорил положено мне — чтобы я не открывал ящики?

— Т-т-три рубля, — «умирающий» произнес отрешенно. Он всё ещё не верил, что беда прошла стороной.

— Деньги давай! — Пупочкин повернулся в сторону казенной избы и недовольно крикнул писарю. — Ануфрий, тщательно перепиши всю лабуду которую они везут. За перепись возьми по двойному тарифу. Всё-таки перевод с басурманского. А после скажи ребятам, что бы гнали их «в шею»…

Глава 10

Глава 10

Осенний, порывистый ветер гнал по небу большие перистые облака. Он резкими рывками трепыхал уже начавшую желтеть листву на деревьях в неухоженной липовой аллее. Первые опавшие листья от его дуновений отрывались от веток и кружились в ярких разноцветных хороводах. В небе раздавались трубные звуки перелетных птиц, тянувшихся в южные, теплые страны.

В давно покрашенных углах открытой террасы, что примыкала к помещичьему дому дрожали серебреные кружева паутины. Выцветшая ткань, которой были обшиты старые перила, оторвалась по краям и теперь негромко хлопала.

На веранде, за большим круглым столом сидел пожилой человек. Он прищурившись, смотрел вдаль аллеи и что-то в полголоса бормотал. Его ресницы часто моргали. От ветра у него слезились глаза. Но он не замечал этого.

— Дань, оброк, кормовые, дорожные, то — сё. Плата за всё! — рассуждал старец, глубоко погрузившись в свои мысли. — Царская казна пощады не знает! И каждый год — у них какие-то новые сборы, поборы, налоги, подати, — помещик глубоко вздохнул. Непроизвольно поднял руку и наконец-то вытер ладонью слезы, сбегавшие по щекам от ветра. Шмыгнул носом. — Вот так и живешь на свете — час от часа не легче! Где взять столько денег, чтобы не мучиться и наконец-то нормально вести хозяйство? Ну, не могу я с крестьян брать больше. Итак — всем недовольны. Зубы скалят. На Дон собераються бежать. Землицы много — мужиков мало. Ещё мрут — как мухи. А земля? Куда её столько?

Хозяин усадьбы задышал прерывисто, с посвистом. Его лицо стало сизым от прилива крови, по жилам и скулам стала «расходиться злость».

— Каждый год урожай всё меньше и меньше! А нонча ещё и засуха, — он пошамкал губами. Тяжело выдохнул. Шмыгнул носом. — Участок у леса, распахать, что ли? А с болотом, что делать? Одни лягушки да мошкара. А платить приходиться за всё. Ох — батюшка — кормилец… Нахапал ты землицы! А теперь куды мне её столько?

Ветер принес паутинку на лицо человека. Старец небрежно убрал её. Почесал нос. Снова протер пальцами глаза.