— Деда, хочешь, я тебе загадку загадаю, — мальчик решил нарушить возникшее спокойствие. Зеленовато-серые Данилкины глаза светились лукавым весельем. — Отгадаешь — получишь приз. Вот, этот карандаш. Ну-ка «седая ума палата» ответь, что не имея длины, глубины, ширины и высоты — можно измерить?

— Дык… это… — гость почесал лоб. Нахмурился. Строго посмотрел на внука. — Ладно, Данила беги на улицу, поиграйся. Нам надо с твоим отцом поговорить — серьезно!

— Аверьян! Вот тебе мой сказ! — главный родственник произнес громко, как только за ребенком закрылась дверь. Дед подошел к зятю. Схватил его за грудки и начал выговаривать свои замечания. — Сегодня же выдери этого горе — ученика. Причем так — чтобы неделю на отхожее место усесться не смог! Отхлестай его — как сидорову козу. — Он сделал страшное лицо и затряс головой. — Иначе — накличешь беду. Горе да мука — та же наука. А розги ещё никому не мешали. Розга — ум вострит, послушание и уважение к старшим придаёт…

— Погодь, отец… — начал оправдываться зять.

— Да, что погодь! — Бажутин, как, всегда не дослушав, гнул свою линию. — Бодливую корову гонют вон из стада! Или из её шкуры делают «чертову кожу». — На лбу «прародителя» собралась паутина морщин. — Разве этому, соколики, я вас учил? Разве так нас деды воспитывали? Где это видано, чтобы отрок больше взрослого знал? Чтобы с нами разговаривал без почтения?

— Не так всё просто… — Аверьян попытался защитить сына. — Новая учительница отзывается о нём хорошо. Говорит — способный, всё схватывает на лету. Ну, раз учительница хвалит — то и барин заметил. В итоге… Ну, зазнался мальчонка маненько.

— Зазнался? Маненько??? — как попугай стал повторять дед. Михайло взволновано вскочил с места и начал метаться по избе. — Что толку от его учебы? Без уменья и труда не придет на стол еда! Лучше бы навыки имел какие-нибудь. — Он остановился посреди комнаты и грозно произнес. — Ладно, скажу, зачем зашел! У нас появился хороший заказ. Договорились с монахами ещё две церкви ставить. Хотел взять его в помощники — пусть учится. Когда ещё такое предвидеться! А сейчас — что?

— Тятя, — дочь осторожно вступила в разговор. Женщина приподнялась из-за прялки, где скручивала мятый лен-кудель в тонкую пряжу. — Понимаешь, он ведь учительнице с обучением помогает. Объясняет всем. Показывает. Талант у него. Барин за это платить обещал день…

— Нечего его защищать! — Михайло уже никого не слышал. — От добра — добра не ищут. Не хотел хвастать. Но — теперь смотрите! — Дед полез за голенище сапога и вытащил оттуда платок. Торжественно развернул тряпицу и гордо показал несколько медных монет. — Видели! Где успехи трудовые, там и горы золотые. Вот, сколько удалось заработать за лето! Может быть, если дела пойдут хорошо и твоему сыну что-нибудь перепадет! А будет трудиться — будет у тебя и хлеб, и молоко водиться.