— И-и-и… — снова протянул вельможа. У него все пересохло во рту от волнения. Щеки вновь залила багряная краска. Он со злостью начал прикусывать бледные губы.
— Милорд, когда я уходил с места торгов… Там творилось, что-то невообразимое… Безумное… Там, столько народа… Там все… И сэр Флэтчер… и Милорд Ватли… и дикий Томас Мор со своими ребятами. И я даже видел карету казначея губернатора… А также..
— Да говори же ты цену, не томи… Начальство нетерпеливо топнуло ногой в шелковом чулке, обутой в парчовую туфлю.
— В общем, стоимость очередной пластины на момент моего ухода была около ста фунтов!
— Сколько??? — чопорный джентльмен растерянно присел на стул от услышанной цифры. Но, тут же вскочил и бросился на выход из комнаты… — Так, чего же мы тут с тобой разговариваем! Быстро за мной! — Он произнес, выбегая из помещения.
Глава 6
Глава 6
Легкая торговая галера Али-паши «Золотой павлин» вот уже три дня стояла на причале в порту города Кафы. Вдали, куда хватало человеческого взгляда, ярко золотились башни богатых мечетей с тянущимися к небу минаретами, крыши роскошных дворцов и просторных мраморных бань, зелень садов и серебро фонтанов. Они высились, сверкали и отражались в лучах солнца. Над пристанью города стоял гул голосов, стук колес о камни и немереный рокот звуков которым, дает о себе знать большой кипучий город. В гавани, очерченной морской водой цвета бирюзы, белели многочисленные паруса военных и торговых кораблей. Их пестрые флаги, точно разноцветные птицы, реяли в воздухе. С тяжело нависших к воде корм, с облегченных приподнятых носов уходили под воду якорные канаты. По всему рейду, между судами весело сновали шлюпки, лодки. Но, хозяина судна эта красота не впечатляла. Немилость Аллаха снизошла на его седую голову. Ему никак не удавалось найти попутчиков и полностью загрузить транспортно-пассажирское судно. А идти «порожняком» в Константинополь и терять хорошую выручку ему не хотелось. Али-паша отпустил янычар пировать в городе, а сам как простой купец решил пройтись по рынку в поисках удачи.
Солнце нещадно пекло «прожаренные до костей», исполосованные, покрытые незаживающими шрамами и язвами спины невольников. Понурые, голодные, доведенные «до крайнего предела возможных человеческих страданий» рабы сидели на лавках судна под яркими, нещадно палящими лучами. Из одежды на людях были лишь ветхие набедренные повязки, и цепи, которыми каждый из них был прикован друг к другу. На руках и на груди каждого несчастного гребца были заметны тавра — знаки выжженные каленым железом. У многих на лицах присутствовали следы пыток и издевательств — отрезанные уши, носы, страшно рассеченные лица. Вокруг гребцов стоял невыносимо сильный запах испарений фекалий. Со всех сторон сквозь скрип цепей доносились тяжелыё стоны избитых и проклятья изнеможенных каторжников.