— Звоним, звоним… — хмуро высказал свое возмущение полицейский капитан. — Двери хотели ломать. Стальные?
— Кто-то недавно описывал мне этого офицера, — подумал я, пребывая в растерянности.
Давненько я так хорошо не спал, и крепкий сон все еще держался за меня, туманил сознание. Раздраженно смахнув дурацкую бельевую прищепку, которая зачем-то прицепилась к носу, я недоуменно уставился на капитана. За его спиной переминалась целая делегация: представительный лысый мужик с докторским чемоданом, парень в изысканной спецовке со множеством карманов, и пожарник в форме с майорскими погонами.
В дальней комнате вдруг громко зачирикал попугай, и с низкого старта я рванул, побежал назад лучше лучшего спринтера. Господи, в доме же кошка, охотник на голубей! Успел. Живой Кеша чистил перышки на оконном карнизе, а Алиса, прижав уши, кралась по ковру.
Схватив кошку на руки, облегченно вздохнул. Было бы обидно, успешно завершив эксперимент, потерять по глупости попугая-испытателя. А мне его еще обратно доставить надо, да не одного, а с девочками…
— В эту комнату не заходить! — крикнул я, плотно прикрывая дверь.
Окинув меня странными взглядами, но без лишних разговоров, бригада рассредоточилась по квартире. Парень в спецовке приступил к замерам потенциалов на кухне, капитан с майором, многозначительно переглядываясь, осматривали помещения, а доктор пожелал оказать мне первую медицинскую помощь.
— Ну-с, больной, как мы себя чувствуем? — проворковал он, прилаживая манжету тонометра. — Рассказывайте, что произошло.
— Утро наступило, и я пошел на кухню…
Легкое на помине утро все-таки вытолкало светило из-за крыш домов. Моя квартира одной из первых подвергалась солнечному удару, поэтому шторы обычно задергивались заранее. Я прищурился, проклиная свою забывчивость — раз нет ума, лови солнце в глаз.
— Так, — поощрил меня доктор.
— Вышел на кухню, подставил стакан под кран, ударило током. Потом очнулся, позвонил по телефону, — послушно доложил я. — Все.
Рассказывать о похмельном Антоне и пьяной Верке не стал. Не поймут, однако.
— А зачем вам… такие клипсы? — доктор приложил фонендоскоп к моей груди. — Дышите. Не дышите.
Я подхватился, и рванул в ванную. Пулей долетел, не запыхался.
Да, видок. «Эй, пидорок, ты с каких дорог»? В голову пришел меткий афоризм из песни Сергея Шнурова: «Выборы, выборы, кандидаты пидоры». Не в бровь, а в глаз. И в зеркале позировал вылитый голубой кандидат, к бабке не ходи. Первым делом бросались в глаза клипсы на ушах — крупные, яркие. Они доехали все. На носу краснело пятно от бельевой прищепки, что я в прихожей смахнул. Тоже зачет. Не забыть бы подобрать потом для изучения… Очки пропали — в смысле, не поехали. Краска на лице серьезно поблекла, но видно, что косметикой пользовались. На шее чисто, ни галстука, ни бус, ни золотой цепочки с кулоном. Браслеты выше локтей тоже исчезли, вместе с бюстгальтером. А вот на запястьях железки присутствовали в полном объеме, ниже них — кольца и перстни на пальцах. Часы «Командирские» доехали вместе с ремешком.