Вот если бы конница целенаправленно шла в копейный удар, то они бы легко достигли бы цели. Потеряли бы десяток, но достигли. Хорошо, что среди обычных татарских войск таких мало. Они, в целом, отважностью не отличаются, для них война — это работа, бизнес. И только иногда вопрос выживания. Но среди гвардии Менгли есть всадники с прочными копьями и щитами, в кольчугах и ламеллярах. И дисциплина там в традициях хана Чингиза, если пошлют в атаку, то они не отвернут.

Только они не совсем рыцари — латы у них не полные, кони у них почти не защищены. Проблема в конях — нет тут таких сильных, чтобы таскали столько железа. Хотя кони в гвардии покрупнее простых татарских, но из защиты — максимум небольшой нагрудник и что-то на голове. Так что если они на нас попрут — стрелять придется по коням. Но и это не решает — моя стрелковка начинает поражать только с метров 150–200, а такое расстояние и смертельно раненый конь проскачет, если только ноги не перебить.

Так что гвардия Менгли Гирея меня легко вынесет, но никто об этом не знает. Бой в Тане — это подарок имиджу моей армии, будем пока этим прикрываться. Нужен мощный патрон, но его в мой карабин не засунуть — свободный затвор. Могу сделать магазинную винтовку Мосина, а, лучше, Маузера. Сложно, и вопрос с калибром не решен. Но будет низкая плотность огня. Пулемет нужен. Еще сложнее — но это конец всяким конницам.

Хотя в том бою пулемет могли бы и не успеть применить, а карабин — успели. Так что от карабинов отказываться нельзя, очень удачные получились — против пехоты хороши, галеры и дома штурмовать можно, патрон недорогой.

Из Таны Аким привез четверых отличившихся пикинеров, пошлем их в учебку, на солдат учиться. Там оставил еще одно отделение, теперь там три. Ну еще привез двадцать три мокросоленых конских шкуры убитых ногайских лошадок. Мясо лошадей засолили, солонины надолго хватит, еще двадцать овец. А вот хлеба и зерна надо им срочно послать — устье Дона скоро замерзнет, и Тана будет отрезана от нас на два-три месяца.

Встретился с освобожденными из плена, сразу заметно кого захватили в этом году на продажу, а кто давно в рабах. Эти шестеро выглядят страшно — худые, в шрамах. В рабстве у степняков — хуже каторги, двое измучены до инвалидного состояния, еле ходят. Их сразу к лекарям, а четверо пусть пока отъедаются, потом найдем им дело.

Из шестнадцати "свежих" — трое пацанов, их сразу в школу. В Каффе мы тоже школу открыли, там учаться дети Еремея и будущие солдаты. Остальные уже в курсе что можно на солдата выучится, а можно в рабочие пойти, за серебро работать. В принципе, так и поделились — большинство, кто помоложе — захотели в солдаты, несколько мужиков постарше — в рабочие, даже один кузнец нашелся. Так что в Чернореченск тринадцать поедут. Да и мне ехать надо, бумажные монеты полностью без меня не напечатают, сам же такую защиту ввел, езжай теперь.