Слухи о том что Самастро и Ликостомо свободны, довольно быстро распространились, и со мной захотел встретиться Менгли Гирей.

— Уважаемый Андреа, мои купцы хотели нанять твои корабли для перевозки товаров в Самастро. Зимой больше никто туда не ходит. Греческие капитаны только по Готии ходят, за пределы полуострова не выходят.

— А что же за необходимость такая зимой товары возить, уважаемый Менгли?

— Много у нас полона не проданного осталось, с османами теперь война, их купцы не приходят, через Босфор не пройти. Теперь рабов до весны кормить надо, дорого это. А если весной еще османов в полон возьмем, так рабы еще подешевеют. Сильного гребца и за двадцать пять лир никто не хочет брать, а летом такого продавали за пятьдесят лир!

— Так мои шхуны военные, они от османов нас охраняют. Да и много ли туда войдет, маленькие корабли у меня, не грузовые.

— Выручай меня, уважаемый Андреа. Мурзы недовольны, убытки большие. Еще Ширины эти, никак их не замирю. Ты же обещал меня поддерживать, как латиняне, помнишь?

— Да, обещал, помогу. Но я же бесплатно не повезу.

— Да, такая перевозка две-три лиры за голову стоит.

— Три! Не меньше! Зима же. А ты думаешь в Самастро хорошо продашь? Кто там купит? Разве что валахи купят, но они хорошую цену не дадут.

— Ну хоть как продать, а то они к весне проедят больше чем сами стоят.

— А я тебе могу по другому помочь. Среди полона московитов и литвин много?

— Много, половина или меньше. Много есть.

— А я бы их сам купил, не по двадцать пять за гребца, а за двадцать. Они наверное худые уже все. Как, мурзы согласятся?

— Если хорошо подумают, то должны даже обрадоваться.

— Тогда давай, зови завтра мурз и беев с товаром. Скажи им главное — чтобы раб на русском языке говорил.

— А ты только сильных будешь покупать?

— Скажи чтобы всех вели, там посмотрим.

На следующий день войска очистили половину площади рабского рынка, туда стали приводить рабов. Ого, да их около двух сотен! Хватит у меня денег? Вроде, должно хватить. Продают сами мурзы и беи — товар дорогой, с серебром сейчас напряженно.

Выступил с речью, что ради моего друга великого хана Менгли Гирея иду на расходы и выкупаю рабов, чтобы уважаемым беям их до весны не кормить. И пошла торговля: я подходил к продавцу и говорил — вот эти по двадцать, эти измученные по пятнадцать, бабы и дети по семь. Продавцы, конечно, торговались, но цена была неплохая, для этой ситуации. Кроме того, за мной шел кассир и солдаты несли сундук с серебром, что тоже ускоряло торг. Когда договаривались по цене, кассир спрашивал продавца: "Серебряными или новыми?" В результате еще и около четверти суммы отдали бумажными.