В этом времени День Победы празднуют не так пышно, как в будущем. Этот праздник затмевается Первомаем и Днем Октябрьской революции. Ко Дню Победы проводятся спортивные соревнования, концерты на всех площадках города. Организуют митинг у памятника погибшим горожанам в Великую отечественную и возложение цветов на Мемориальном кладбище города погибших, умерших солдат. Наш город не пострадал во время войны. Фронт не дошел до города. Но в городе было много госпиталей. Оттуда и братские могилы в углу кладбища.

Маринка не выдержала и подошла на перемене. Отвлекла. Я сосредоточенно грыз ручку, подбирая рифмы к песне о войне.

— Сережка, мы будем еще репетировать Шаффл? — спросила, с любопытством косясь на исчирканный листок передо мной.

С удовольствием отвлекся, вынув многострадальную ручку изо рта.

— В четверг или в пятницу я свободен, — сообщаю, прикинув свою занятость в ближайшую неделю.

Маринка, наморщив лоб, задумалась.

— Может, ты в четверг сможешь подойти к нам на репетицию в клуб? Там проведешь свой мастер-класс, как ты говоришь, — предлагает, — может еще, что-нибудь придумаешь? — предполагает хитрюга.

— Подумаю, — улыбаюсь. — Ахтунг! Тревога! Алярм! — привлекаю ее внимание, замечая приближающихся к нам Филину с Беляниной.

— В четыре часа! — напоминает Маринка и отходит от моей парты, удивленно оглядываясь на любопытных персон.

— Соловьев! Ты почему не предложил нам новые танцы? — не удержалась от упреков Филина.

— Танька! Что за нелепые обвинения? Ничего я не придумывал. Все было украдено…, тьфу — придумано до нас. Я не собираюсь оправдываться перед тобой. Хочешь танцевать на сцене, иди в к Вере в ансамбль, — раздраженно отвечаю. (Не люблю, когда на меня наезжают, тем более без причины). Танька Белянина благоразумно держится в стороне.

— Вот еще! — фыркает Филина, — мы знаем, откуда взялись танец Беловой и ирландский танец, — и отходит обиженно.

Подкрадывается другая Танька:

— А что ты сейчас придумываешь? Новую песню? — пытается разобрать мои каракули.

— Да! Песню ко дню Победы, — рыкаю. Разозлила меня Филина всерьез.

— Извини, Танюша. Достала Филина, — извиняюсь и объясню свое раздражение.

— А-а, понятно, — уважительно отзывается, — тогда я пойду? — спрашивает зачем-то.

В раздражении выхожу из класса.

— Всем чего-то от меня надо. Быстрее бы каникулы, — мечтаю по дороге в туалет. В туалете с удовольствием разогнал курильщиков из восьмых-седьмых классов. Последнему отвесил подзатыльник.

— В сортире не продохнуть! Почему нельзя выйти покурить на улицу, за угол? Не зима же? — возмущаюсь мысленно. Чувствую, что раздражение уходит — выпустил пар на курильщиках.