— Не на чем, Иннар. Сегодня я тебе помог, завтра ты мне поможешь, одно дело делаем, — отвечал я, Иннар согласно кивнул и поехал к своим варягам, а я, наконец, доехал до уных, сидевших на конях неподалеку от обоза. Пересчитывать их и выискивать глазами Поспелку я себе запретил. Это меня еще ждет.

Ко мне подъехал Воислав, взмыленный, распаленный еще недавним первым своим боем, который ему удалось пережить.

— Наших убито трое, наставник, — поклонившись, доложил он. — Еще четверо раненых, мы их в обоз снесли, на телеги. А легко ранены, кажется, все, — в голосе его просто слышалась гордость этими ранами.

— А Поспелка где? — с трудом выдавил я из себя, боясь, честно говоря, слышать ответ.

— Поспелка наш, как бой начался, на левую сторону дороги убежал и там за деревьями спрятался, чтобы под стрелы не попасть али под горячую руку, — усмехнулся Воислав. — А вот и он!

Я резко обернулся. На взбудораженной Хонде, счастливо улыбаясь, сидел Поспелка.

Глава XXXIII

Глава XXXIII

Я проведал уных в обозе, потом мы сносили к погребальному костру тела убитых, потом, найдя нужную по размеру поляну, устроились на ночлег, заведя телеги в обычное кольцо и выставив двойное охранение. Приказом князя мы и варяги были от ночного бдения освобождены.

Тем не менее я не спал, а бродил по лагерю, как вздорное привидение, только цепями не гремел. Осмотр уных показал, что на орехи досталось всем. Но чувство, вызываемое этим, было двойственным — полегли не все, и тяжелораненых было мало, значит, что-то мне все же удалось им передать. С другой стороны, конечно, убитых было целых три. Много, учитывая, что группа антиваряжского спецназа состояла всего-то из двадцати человек. Можно, конечно, себя тешить тем, что дело ратное, то ли бывает, случается, что и матерых волчар душат, как кроликов. Нет. Нельзя себя тешить. Плохо работаем, товарищ Ферзь. Очень плохо. А учитывая, что такого рода встречи с местными будут, я полагаю, еще не раз, заниматься станет труднее. Ну что же — делай что должен, и будь что будет. Иначе никак.

Тут собрался я было философски закурить, но вспомнил, что я и не курю, да и курить мне нечего. Странное чувство. Столько лет курил — и на тебе, не курю. Самое же ужасное, что и не тянет! Узнать бы все же, кто расстарался — Ягая или колдун? Ну узнаю, допустим, — дальше что? Ругаться или в ноги кланяться? Подумав, я пришел к выводу, что пришлось бы кланяться, а потому решил и не узнавать. Дали тебе коровку — беги скорей за веревкой, так-то вот. Так, некурящим призраком, я мелся по росистой траве, на которой спали, храпели, стонали и бредили во сне мои товарищи по оружию. Фраза-то какая, а? «Товарищи по оружию», как же…