За столом сидит человек и что-то пишет перьевой ручкой на листе бумаги. Обмакнул ручку в чернильницу и снова пишет, не обращая на меня внимания.

Я кашлянул, чтобы показать свое присутствие.

— Пгисашивайтесь товагищ Назаров, пгисашивайтесь, — произнес человек картаво и тут я обратил внимание, что он очень похож на вождя мирового пролетариата. Ну вылитый Ленин, будто только, что из мавзолея.

— Пгисаживайтесь, — уже более настойчиво произнес человек. — Да, не удивляйтесь. Я Ленин. Очень гад видеть вас здесь.

— Да, но как это возможно, — осторожно произношу я, присаживаясь на краешек стула. — Вы же умерли. Давно умерли.

— Непгавда, — возразил он, закончил свою писанину, положил ручку на массивный письменный прибор и глянул на меня хитро так. — Непгавда, я вечно живой и буду жить, пока живут идеи коммунизма. Очень гад, очень гад. Чайку не желаете?

— Спасибо нет.

— А водочки? За встгечу.

— Я при делах. Не пью.

— Похвально, похвально. А я выпью.

Он достал из ящика стола рюмку и початую бутылку водки. Наполнил рюмку и опрокинул ее в рот, даже не поморщившись.

— Вы правда Ленин? — недоверчиво спросил я. — Или это розыгрыш?

— Вся наша жизнь это гозыггыш, — ответил он уклончиво. — И смегть это гозыггыш вдвойне. А если сегьезно, то жизнь это школа, а смегть — выпускной бал. Так, что, как хотите, так и понимайте. А я настоящий Ленин и вечно живой. Итак, должен сообщить вам товагищ Назагов, что вы на пгавильном пути. Вы воин коммунизма. Вы пегвопгоходец, несущий коммунистическую истину. Да это так всенепгеменно! Вы наш человек, и я вам буду помогать на этом нелегком пути. Нет! Этот Иосиф все же погядочной сволочью оказался. Еще тот мегзавец. А меня еще Наденька пгедупгеждала, что он полная скотина. Но все же он пгавильный скотина. Понимаете в чем дело, товагищ Назагов, вся истогия учит нас, что интеллигенция это говно нации. Они же такие сволочи. Они пгиспособленцы. Но вы Назагов не говно. Это точно.

— Благодарю за высокую оценку, товарищ Ленин.

— Не надо благодагностей. Идите.

Он снова схватил ручку, окунул ее в чернильницу и начал что-то лихорадочно записывать.

— Идти? Куда? — я покрутил головой по сторонам.

— Туда, — Ленин, не глядя на меня, ткнул ручкой в сторону двери. — Идите, мне надо габотать. Газве вы не видите, что я занят. Мне надо закончить габоту под названием «Два шага впегёд, один взад».

— Удачи в работе, — пожелал я ему, поднимаясь и направляясь к двери.

— И вам удачи на вашем гегоическом попгище. Я лично буду напгавлять вас на истинный путь. Ступайте.