— Товарищи! — истошно вопила дама. — Слово предоставляется лучшему из этих богатырей, гвардии пехотинцу, орденоносцу и герою Валерию Назарову! Тише товарищи!

— Ваше слово, товарищ маузер, — произнес Кожура мне под ухо стихами Маяковского.

Публика постепенно затихла.

Я раскрыл бумажку с речью и бегло окинул взглядом. Там не было ничего нового. Все те же слова о Родине, Партии, победе коммунизма во всем мире.

Читать начал без всякого энтузиазма. Несколько раз запнулся, поперхнулся. Продолжил и почувствовал, как меня пробирает пот. Я не мог это читать. Это было не мое. Неужели я, творческий человек из другого мира, которому дан шанс обратиться с высокой сцены к народам великой страны, буду говорить не свои слова? Во мне все протестовало, и одновременно с этим взыграло желание выдать на этой сцене нечто, что может запомниться этой публике на всю жизнь. Я хотел им сказать очень многое. Я желал им сказать простыми словами, в какой великой стране они живут и хоть как-то передать привет от людей моего мира, тех людей, которые жили в СССР и помнят свою страну, или родились позже, но все равно знают о ней, как о величайшей державе планеты Земля.

Я замолчал и посмотрел в зал. Границы его терялись где-то там далеко в сумраке вместе с этим морем людей, и я почувствовал, что на меня смотрит весь этот мир. Он смотрит на меня многими тысячами глаз и ждет. Что я могу ему сказать? Лучше песни ничто не скажет.

Оборачиваюсь к ведущим.

— Мне нужна гитара.

— Гитара? — переспрашивает меня растерянно дама. — Зачем?

— Мне нужна гитара, — настойчиво повторяю я.

— Хорошо, — кивает джентльмен, удаляется за сцену и вскоре выносит гитару.

Все это время народ в зале сидит тихо, затаив дыхание.

Я беру гитару в руки, наклоняюсь к микрофону и обращаюсь к публике по-простому:

— Друзья! Слова в прозе, это хорошо. Но мне хочется спеть вам песню, которую, я уверен, никто из вас здесь не слышал. Певец я не ахти, но все же надеюсь, что вам понравится.

Касаюсь пальцами струн, пробуя настройку. Все нормально. Инструмент хороший. И что же мне им спеть? Поначалу я хотел им выдать, что-нибудь эдакое веселое из нашего современного репертуара. Но решил, что люди тут идейные и могут не понять. Немного перебрал в памяти и решил остановиться на военном репертуаре. Беру аккорды и выдаю первый куплет песни Баснера и Матусовского.

Эту песню чаще всего любил петь мой дед под рюмку водки, подыгрывая себе на гитаре.

Весь зал затаил дыхание.

Я пел впервые перед многотысячной публикой и почувствовал, что мне это нравится. Это было круто. Я пропел еще куплет и еще.