— Хотите, я угадаю, о чем вы сейчас подумали? — Ахинеев отогрелся, — Какой главный принцип Соколова? Так? — ошибся, товарищ идеолог. Дарья Витальевна этой тайной со мной, по-женски, уже поделилась. Жалуясь…

— "Могу, хочу и буду!" — угадала? Боже ж мой, такой улыбкой можно пугать детей… И чему он так радуется? — А какой вывод, Галина, из этого факта, по-вашему, следует? — естественно, что ничего хорошего.

— Назревает внутренний раскол коллектива… Думаю, совсем скоро у кого-то первого капитально поедет крыша…

— Здорово! — было б чему восхищаться, — А подробнее можно? Причины… следствия… исторические примеры?

— Основной пример у меня один — блокадный Ленинград, — от новой настольной лампы щедро расходится тепло, лежащие на столе, в круге света, руки почти перестали зябнуть. Так что, говорить самозванному электрику гадости в глаза мне расхотелось…

— Поделитесь.

— Мы здесь, почти поголовно — городские… "Дети асфальта"… А это накладывает на мировосприятие мощный отпечаток. Жители мегаполиса полностью зависимы от системы разделения труда и тех, кто ее организует и контролирует. Не завезли еду в супермаркет, бензина на заправки, нет воды в кране или электричества в розетке — сразу зубы на полку. Сегодня это для нас норма. Никто не дергается: по струнке ходим и за все отстегиваем. Причем, считается, что альтернативы нет. Ну, кроме, разумеется, обратного перехода на натуральное хозяйство, с технологической базой позапрошлого века. Вилы, лопата, сапоги, от темна и до темна — по уши в навозе…

— Согласен…

— На самом деле, всё ещё хуже. Как и в Ленинграде, образца лета 1941 года, так и у нас добрая четверть народа оголтелые карьеристы, для которых возврат к добыванию пищи собственными руками — дикое унижение. Не за тем они из низов в начальство рвались… Не за тем зубами грызли конкурентов в забеге по служебной лестнице… Добрый миллион "беженцев", правдами и неправдами постаравшихся "зацепиться" в столичном городе поздним летом 1941 года — не тот контингент, что готов, по первому требованию, вернуться к ненавистному сельскому труду… Даже при угрозе голода. Они ведь — уже "совслужащие", они — элита! Бежали-то от немцев не простые граждане, даже не пролетарии (тех, хоть в телячьих вагонах, но, вместе со станками — сразу за Урал), а начальники.

— Пресловутая "советская образованщина"?

— Они самые… Для всё ещё преимущественно аграрной страны — звери малоизученные и оттого весьма опасные. В официальной советской истории эту проблему не афишировали, но статистика дает грустные прогнозы, 90 % добровольных предателей, в первый год войны — представители среднего и высшего руководства. Им абсолютно всё равно, какой власти служить. Фактически — "пятая колонна".