Двадцать четыре человека… Выходит — по шесть русских за каждого погибшего здесь немецкого солдата. А это — рационально.
Катерина Семеновна протолкалась к Стародубцеву. Не то прокричала, не то прошептала, и сама не поняла:
— А Егорушка? Егорушка мой где?
— Нету, — младший сержант отвел глаза. — Никого больше нету.
Зося не слышала, о чём спрашивала тётя Катя, и не слышала, что отвечал ей Стародубцев, но всё поняла. Надо бы найти слова, чтобы хоть как-то поддержать, ободрить…
Но в ушах стоял голос бабы Дуси: «Когда у нас тут были, девок сильничали». И ни о чём другом Зося думать не могла — с того мгновения, как перехватила взгляд немецкого офицера… неживой какой-то взгляд.
Обер-лейтенант фон Кранке был равнодушен к славянским красоткам. Дома ждала его рыжеволосая красавица Луизхен, слишком проницательная для невесты, но идеально подходящая на роль жены. Да и вообще дело было не в женщинах. Кранке смущало поручение. Он, офицер в четвёртом поколении, никогда ещё не командовал расстрелами. Да и сама мысль тратить благородный свинец на горстку русских дикарей претила ему… Зато другая, пришедшая внезапно, показалась удивительно приятной.
— Ланге, узнайте, что это за сооружение? — он махнул зажатыми в руке перчатками в сторону ютящегося за густым кустарником невзрачного деревянного домишки.
— Дровяной сарай, герр обер-лейтенант! — две минуты спустя чётко доложил гефрайтер Ланге.
Судьба определенно благоволила к Кранке.
И вообще, он с давних пор — ещё до факельных шествий и до того, как узнал о свастике, — восторженно любил огонь…
Глава 26
Глава 26