— Я за тобой стою!

— Но немцы этого не знают!

— Вот на этом и будем играть! — подвёл Кожанов итог.

— Если я всё правильно понимаю, возьмут меня не сегодня, так в ближайшее время. И будут колоть на вредительство и прочее. Поводов — более чем. А через пять дней вернётся Ежов и ласково спросит про документы, пообещав просто расстрелять без мучений. Мне ему что сказать?

— Значит так! Похоронное настроение отставить! Я сейчас напишу приказ. Ты его возьмёшь, соберёшь семью и мигом на Центральный аэродром. Тебя будет ждать вот этот самолёт, — Кожанов, пока говорил, поковырялся за пазухой и, достав блокнот с карандашом, написал бортовой номер, вручив мне вырванный листок. — Экипаж не будет знать заранее, кто и куда летит. Дуешь в Севастополь и ляжешь в госпиталь. По моему второму письменному приказу, который будет при тебе.

— Что, прям, всей семьёй в госпиталь лягу?

— А хоть бы и так! Вопросы всё равно потом задавать будут мне, — отмахнулся нарком. — А мы, тем временем снарядим толкового гонца за новинкой кинематографа. Энглера прижмём, отдаст, некуда ему деваться. Если всё подтвердится насчёт Ежова, не вижу иного выхода, как идти на доклад к Сталину. Ты уж извини, но нам сейчас не до хитрых комбинаций. Тут такое начаться может! Хорошо ещё, Батумский батальон через Москву сейчас должен проезжать, придержу для охраны наркомата.

Вот тут я только начал полностью осознавать, перед какой пропастью мы оказались. Армейские командиры, до должности начштаба РККА включительно, ненадёжны. Одному Богу известно, в какой мере они могут распоряжаться боевыми частями по собственному усмотрению, но война в Грузии, когда «национальные» дивизии встали на сторону повстанцев, наводила на самые мрачные размышления. Флот надёжен, но он корабли в Москву не притащишь. Остаётся НКВД, призванный, по идее, защищать государственный строй, но тут всё тёмно. Однозначно сказать, чью сторону примут чекисты, после ежовского фокуса, довольно затруднительно.

— Чтобы обвинить командармов, нужны веские доказательства, — напомнил я Кожанову.

— И они у нас будут, как только фильм окажется в наших руках. Тогда и расписки, данные Энглеру, будут стоить гораздо больше. Тут уж не скажешь, что они сфабрикованы. Продемонстрируем товарищу Сталину, так сказать, весь процесс, от начала и до конца.

Кроме того, мы малость и сами накопали, без всяких твоих хитроумных штучек. Да ты не переживай, у тебя даже прогула не будет, выпишем тебе больничный и всё, — попытался успокоить меня флагман флота.

— Остаётся только надеяться, что нам поверят и у тех, кто поверит, хватит благоразумия действовать осторожно.