В суматохе как-то непонятно погиб основатель движения, Уоллес Фард Мухаммад. Случайно ли?

Руководство перехватил куда более одиозный и радикальный Мухаммад Элайджа, подозрительно хорошо подготовленный к ситуации. Поджог церкви и убийство основателя движения «Нация Ислама» объявили грандиозной провокацией белых расистов, нацеленной на физическое уничтожение наиболее передовой части чернокожего населения США.

В своих речах Мухаммад Элайджа призывал не умирать безропотно, а сопротивляться белым расистам, обещая мученикам рай, а выжившим — новую, более справедливую модель общества. Общество, в котором права чернокожего населения уравняются в правах с населением белым.

Так же Элайджа пропагандировал создание отдельной чёрной нации в рамках (пока?) США, с принятием этой нацией основанной на исламе религией[136] и признанием негров богоизбранным народом[137].

Расовые проблемы всколыхнули многонациональный город, добавив «огоньку». Соседи принялись «под шумок» сводить друг с другом счёты, пользуясь возможностью. Итальянская мафия влезла было в конфликт с чернокожими, пользуясь возможность расширить зону влияния при потакательстве властей.

Лёгкой прогулки не получилось во многом потому, что «страшно далеки они от народа»[138]. Предводители мафии оторвались от нужд большинства рядовых итальянцев и не получили поддержки. Правда, негритянская «Нация Ислама» не оценила жест простых итальянцев. Ответные рейды чернокожих радикалов, убивающих итальянцев без разбора на «чистых и нечистых», заставила их взяться за оружие.

Больше всего досталось азиатской общине, которых буквально выкуривали из Чайна-тауна. Среди поджигателей встречались представители самых разных расовых, национальных и социальных групп.

Цивилизационная и расовая инаковость азиатов, вкупе с их очевидными экономическими успехами и почти отсутствующей ассимиляцией, раздражала, как выяснилось, буквально всех. Не раз и не два случалось, что разные по национальному составу группы поджигателей демонстративно не замечали друг друга, встречаясь у границ китайского квартала.

Достаточно быстро, не без помощи умелых манипуляторов из Вашингтона, социалистическая направленность восстания в Нью-Йорке сменилась расовыми беспорядками. Войска, взломавшие наконец сопротивление, немалая часть населения воспринимала как «меньшее зло».

— Гляди-ка? — Удивился капрал, — Никак цветная сучка!

Замеченная армейским патрулём молоденькая, от силы лет пятнадцати, девушка, попыталась было скрыться в одном из сгоревших домов, но предупредительный выстрел заставил девушка сжаться, оставшись на месте.