— Руки за спину ей заверни, — Деловито командовал капрал одному из рядовых, — И пасть, пасть заткни… визжать небось будет.

— Нехорошо, — Вяло сказал известный моралист Чейни, не делая, впрочем попытки вмешаться. Долговязый загорелый сектант откуда-то с Юга, он без раздумий стрелял во время мятежа, не разбирая ни пол, ни возраст. Но это… — почти скотоложество.

— Гляди-ка, умник какой? — Вызверился капрал, — Скотоложество ему! Дырка есть дырка, а что другого цвета, так я ж не жениться собираюсь, а трахнуть! Всё не на сухую жезл в казарме полировать.

Пожав плечами, Чейни отошёл чуть поодаль и уселся с винтовкой в руках, охранять товарищей. Зорко поглядывая по сторонам, он бормотал молитвы, позевывая время от времени.

Сослуживцев он не слишком осуждал. Нехорошо, конечно… но и понять можно — столько дней без женщин! А тут хоть и не совсем человек, но да… похожа. Отчасти даже симпатичная…

Поймав себя на греховной мысли, Чейни сосредоточился на молитвах, стараясь не вслушиваться в приглушённые болезненные стоны.

Восстание в Нью-Йорке уже затихало, хотя отдельные мелкие отряды ещё вели борьбу. Хватало и отчаявшихся одиночек, готовых умереть в сражении.

Гувер издал очередной приказ о введении в городе военного положения на неограниченный срок, фактически развязав Макартуру руки. Военные патрули хватали подозрительных людей и… всё, чаще всего их потом не видели.

Поступило официальное заявление, что достоверное число погибших к двадцать девятому августа не превышает трёх тысяч человек. Количество пропавших без вести и покинувших город власти назвать затруднялись.

Верили этому разве что вовсе уж недалёкие обыватели. В одном только Гарлеме погибших было столько, что в сторону порта грузовики ездили колоннами.

Тридцать, сорок тысяч… никто не знал и скорее всего, не узнает точного числа погибших.

Военное положение в Нью-Йорке, объявленное Гувером, усилило было давление власть имущих на простых работяг по всей Америке. Все «пожароопасные» участки в стране усилили войсками, национальной гвардией и отрядами добровольцев. Казалось бы, задавили…

Вспыхнуло там, где не ждали. «Раскачивающиеся» работяги из относительно спокойных мест не успели поддержать нью-йоркское восстание, но наконец «раскачались».

Сотни, тысячи фермерских городков и шахтёрских посёлков восстали. В большинстве своём «демократически», просто выразив свои намерения вооружёнными митингами. Но встречались и самые жёсткие «сценарии» — с пулемётами по мятежникам и начисто вырезанными семьями штрейкбрехеров и карателей.

Америка уверенно вставала на путь Гражданской войны.