— Здравствуйте уважаемый Абрам. Я, собственно говоря, в такой ситуации, не жду повышенного внимания к своей персоне. Сегодня утром, ко мне в имение прискакал гонец, который и привёз весть о ночных погромах. И вот я здесь…

— Таки ви приехали только для того, чтоб посмотреть на моё горе?

— Но зачем вы так? Конечно же нет. Я решил, что просто обязан узнать, насколько вы сильно пострадали и в случае надобности, оказать посильную помощь. По мере моих сил.

— И как, по-вашему, Александр Юрьевич, насколько велико моё горе?

— Да, вижу. Пострадали вы серьёзно. Однако в отличие от купца Марченко¸ вы живы, да и ваш дом, с мастерской, не сгорел. Так что, по сравнению с вышеупомянутым, всеми уважаемым человеком, у вас не всё так плохо.

— Как? Разве сегодня громили не только моих соплеменников? Мой избитый до полусмерти сторож, Ефим, говорил, эти поцы кричали, что сегодня, зажравшиеся жиды порхатые получат то, чего они заслужили. Мол русский народ, слишком долго терпел этих жадных воров. То есть нас, сынов Израилевых. А тут, вот как получилось.

— Да. Выходит, что этой ночью пострадали не только вы. У вышеупомянутого купца зарезали всю его семью, а перед этим их всех пытали. А затем, чтоб скрыть все следы своего злодеяния, подпалили его дом. И ведь это, у них, могло получиться. К счастью для себя, соседи вовремя всполошились.

— О вэй’з мир! Горе то какое! То-то я гляжу, по городу чувствуется запах пожарищ. Вначале, когда я со своими сынами шёл с вокзала, то воспринимал его как паровозные дымы. Затем уловил его характерную особенность, но увидев, что наш квартал не выгорел, я таки успокоился. Да уж. Жалко Максима, я с ним иногда вёл общие дела. Честный был партнёр.

Говоря это, Авраам вошёл в свою мастерскую, где рабочие уже вынесли весь мусор и старались привести в порядок то, что более или менее уцелело. Проходя мимо темноволосого, мелкого мальчонки, который подметал полы, ювелир задержался на пару секунд и указав рукой куда-то в дальний угол, промолвил: "Титита по?"[56].

Мальчик, ни слова не говоря, не выказав никаких эмоций, устремился в указанное место. А старый еврей, горестно осмотрелся вокруг и еле слышно проговорил: "… пиль дарас" (…слон растоптал). — Сашка же, не знающий этого языка, решил: "Абрашка просто ругает неведомых бандитов. И бог с ним. Я бы, на его месте, ещё и не так загнул".

А вот следующая фраза произнесённая ювелиром, прозвучала немного громче, чем предыдущие, ровно настолько, чтоб Александр мог её отчётливо услышать. Так и получилось, только молодой аристократ не сразу понял её чужеродность для этого мира. Саша, не сразу заметил и внимательный взгляд, коим его, в этот момент, рассматривал старый еврей. А прозвучали следующие слова: "Совсем обозрели эти Янки, Союза на них нет". — Здесь, неофициально, всех американцев называли Сэмами, и никак иначе. Человек не ожидал никаких других слов, поэтому не сразу среагировал. А вот через несколько секунд, юношу как током пробило. Он замер, открыл рот, и посмотрел на Авраама ошарашенным взглядом. В ответ тот только сдержано хихикнул и заговорщицки подмигнув, поманил юношу, призывно мазнув рукой.