Проблевавшегося Винченцо, я поднял с пола за волосы, и повторил вопрос. Снова поток не совсем понятных мне итальянских слов, наверное, ругательных, так как лицо Винченцо было перекошено от боли и злобы. Попытался вразумить содомита, лёгким, почти ласковым ударом в солнечное сплетение. Нет-нет, падаль ты такая, не надо уходить от вопроса, теряя сознание. Привожу в чувство, лёгкими ударами по щекам. Блуждающий взгляд, постепенно переходит к более-менее осмысленному.

— Я тебе задал вопрос, — с металлом в голосе сказал я, — и хочу получить ответ. — Будешь молчать или ругаться, начну отрезать у тебя кусочки тела, и вскармливать ними тебя. Ты сам себя жрать будешь. Последним отрежу и затолкаю, тебе в рот, твой же мужской орган, и заставлю проглотить. Ты этого хочешь? На какую-либо помощь не рассчитывай, дом окружён моими солдатами.

Еще трижды пришлось возвращать в сознание Винченцо. Мазохист какой-то мне попался, не желал общаться. А вот удар по причинному месту «по-футбольному», сначала послал Сальгарини в беспамятство, а затем побудил к конструктивной беседе.

Размазывая слезы по тому, что ранее было лицом, Винченцо сказал, что Лючия с дочкой заперты в одной из комнат в подвале дома.

— Силантий, всех надёжно связать по рукам и ногам, во рты вставить кляпы, — отдал приказ денщику. — Я проверю подвал.

Подвал оказался очень большим. Насчитал пятнадцать огромных винных бочек. В самом конце подвала, находились кладовые для продуктов. Скорей всего в одной из кладовок, содержится Лючия.

Поочерёдно открывал двери, освещал помещение факелом, не найдя никого, переходил к следующему помещению.

Людей нашёл в последней кладовке. Людей, это громко сказано. Это были живые скелеты женщины и ребёнка, в обрывках одежды. Они не могли самостоятельно даже подняться, и на моё появление никак не отреагировали.

Быстро поднялся наверх. Приказал Силантию готовить горячую воду и сварить куриный суп, все необходимое купить на рынке, он располагался буквально в двух десятках шагов от виллы. Затем спустился в подвал и по очереди перенёс несчастных в спальню, о которой знал. Женщина и ребёнок были живы, я проверил их пульс, но находились в крайней степени истощения, и очень грязны. Ничего, сейчас отмоем, и чуточку покормим, много нельзя, помрут от обильной еды.

С Силантием, около трёх часов потратили на приведение в божеский вид узниц. С трудом накормили бульоном. Сейчас они спали.

— Ваше высокопревосходительство, что делать с содомитами? — осведомился Силантий. — Двое уже не живые.

— Остальных отправить за первыми, а когда стемнеет, вывезти к ближайшей канализации, и сбросить туда. Местным крысам корм нужен.