— Беда, Михаил Игнатьевич. Эти трое, которых в бане караулили, сбежали. Тому, кто на стороже их был голову проломили, так что как там получилось и почему он им дверь открыл неизвестно. Они сняли с него нашу одежду и видимо кого-то из своих в нее переодели. Ушли через стену, одного твоего «кузнечика» убили, а одного мечника, видать, с собой утащили. Меч есть, шлем с вмятиной есть, а самого нет.

— Где это произошло?

— Так около самострела твоего, что ты все «Кузнечиком» обзывал.

Я сразу кинулся на стену. Мой арбалет был приведен в полную негодность. Это был очень сильный удар по нашей обороне. Но это был второй удар, а первым был другой — в самое моё сердце: измятой куклой лежал возле арбалета один из моих кузнечиков, тот самый, кому я вчера только за отличную стрельбу свой нож подарил. На его лице застыло удивленное выражение, а сзади из-под левой лопатки торчала рукоять чужого ножа. Но моего ножа не было. Я отвернулся и попытался взять себя в руки. Парня не вернуть. Надо думать, что делать. Бороться с «пороками» оказалось нечем. Мало с пороками. Было видно, что ночью монголы готовили вышки для своих стрелков, еще не поставили, но работы идут полным ходом. Этим вышкам мне тоже нечего было противопоставить. Но сейчас все смотрят на тебя, и ты не должен проявить слабость. Думать надо о живых.

— Мертвого убрать к другим нашим убитым. Митяй, ты как тут? Давай бегом за Кежаем и Добрилой, Алексеем Щукой и Суздальцем. Пусть поторопятся. Жду их у себя в штабе. Так, теперь о вас. Кто десятник? Ты? Почему так плохо учил своих людей, почему они допустили к себе посторонних.

— Так они были в нашей одежде. Да и шли вон с той стороны.

— Почему без тебя подпустили к себе я спрашиваю? Устав караульной службы написан кровью, понял? Вот она — кровь и она, прежде всего на тебе. Ладно, сейчас я тебя наказывать не буду, бой может начаться в любую минуту, но имей в виду, это за мной.

— Какой устав, Михаил Игнатьевич?

— Те правила, что я заставлял всех учить наизусть. Вспомнил? Я тебе их в глотку готов загнать вместе с твоими зубами.

Я развернулся и почти побежал к себе. Надо было срочно предпринимать контрмеры.

Вскоре подошли Кежай, Алексей, Матвей и Добрило.

— Вот что, боевые друзья мои. Монголы делают «вышки». Они уже знают, что мой арбалет с ними бороться не сможет. Лазутчики вывели его из строя. Давайте не об этом, время дорого. Что они сейчас предпримут — понятно. Они поставят вышки на поле, чтобы уменьшить разницу в высоте своих стрелков со стенами. На вышках установят щиты с небольшими бойницами для своих стрелков. С них они смогут доставать наших стрельцов, выбивая их по своему желанию.