— Я к тебе обращаюсь, — догнав, он схватил её за руку, разворачивая к себе. Сумрачное выражение его ледяных глаз не обещало ничего хорошего.

— Я не слышала вашего обращения, ваше сиятельство, — тряхнула она рукой, но освободиться от хватки мужчины не смогла. Сердце тревожно забилось.

На площадке появилась Клара. Увидев, что хозяин удерживает иноземку, замедлила ход, пронизывая её ненавидящим взглядом.

Граф, не поворачиваясь в сторону экономки, взревел:

— Клара, иди, куда шла! Распустились совсем! Займусь я вами!

Женщина, мгновенно передумав идти в свой покой, развернулась, быстро сбегая по лестнице. Наташе показалось, что она заплакала.

Она снова попыталась выдернуть руку, но Бригахбург, не выпуская её, потянул девушку за собой на третий этаж.

— Ты сделала то, что я говорил? — доведя её до стола в кабинете, с силой надавив на плечо, усадил на стул.

— Расчёты ещё не смотрела, — поёрзала Наташа на сиденье. — Я много времени провела с графиней у портнихи.

— Себе выбрала ткань? — голос Герарда стал спокойнее и глуше. Так хорошо начавшееся утро, после поездки в рабский дом, ухудшилось. Яробор снова дерзил, отказываясь выполнять приказы управляющего. Похоже, придётся русича продать. А делать этого ох как не хотелось. Тот, будучи грамотным и зная языки, представлял большую ценность для него. Его покупка обошлась казне в немалую сумму золотом.

По дороге назад граф почти успокоился, вспоминая, как поздним вечером держал в своих объятиях такую желанную русинку. Как она тянулась к нему, горячая и трепетная, вызвав в нём ранее неведомые ощущения. Думал о том, что ещё немного, и он покорит непокорную. Главное — набраться терпения. Увидев её с Бруно, едва ли не в обнимку, испытал… ревность? До сих пор спящая, загнанная в глубины сознания, она прорывалась, грозя смести остатки самообладания.

— Ткани? Нет, — голос бунтарки казался бесцветным и усталым.

Герард уже корил себя за несдержанность. Напугал её. Теперь она снова будет его чураться. Он устало потёр лицо:

— Тебе не понравилась ни одна ткань?

— Я была там с графиней. Позже схожу одна.

Граф опустился на стул напротив неё:

— Что от тебя хотел Бруно? Не обижал? — он должен знать, что происходит между командующим и русинкой. Неведение лишит его покоя.

— Нет, что вы. Мы просто разговаривали, — она должна отчитываться перед ним? Взглянув на него, убедилась — должна. Перечить, точно, не нужно. Его непонятная агрессия расстроила. Наташа никому не желает зла. Почему же всё так плохо? Ею недовольны, её преследуют, ей досаждают. Хотелось уединиться, выплакаться, заснуть и не проснуться. Хотелось домой в уютную тёплую тишину своей комнаты. Девушка поёжилась. Знобило. Ослабевший организм просил отдыха.