— Как и должно быть… — пробормотал он.

Двое мужчин подошли к столу.

— Садитесь, — приказал он. Указывая на них пальцем, он представил их. — Вильгельм Саксен-Веймар, старший из герцогов. И Леннарт Торстенссон, мой командующий артиллерией.

Торстенссон явно с трудом удерживался от того, чтобы что-то сказать, но Густав остановил его острым взглядом. Первым делом — о первоочередных делах.

— Вы создали мне сложную ситуацию в Тюрингии, — резко сказал король, обращаясь к американцам. — Сидящий перед вами Вильгельм — один из моих немногих надежных союзников в Германии, а вы, получается, экспроприировали у него его герцогство. Это всё… как-то очень неудобно.

Еврейка бросила быстрый взгляд на Саксен-Веймара. Затем, расправив плечи, она заговорила. Но Вильгельм прервал ее прежде, чем она смогла произнести хотя бы несколько слов.

— Погодите! Я не хочу добавлять проблем королю Швеции. — Вильгельм махнул головой в сторону двери дома. — Армия Тилли стоит лагерем менее чем в двух милях отсюда, на противоположном берегу Леха. Король намерен завтра с боем форсировать реку. Сейчас — не время для политических распрей среди его союзников.

Последняя его фраза породила внезапную паузу. Тишину. Затем, через нескольких секунд, напряженность за столом переговоров явно ослабла. Герцог Саксен-Веймар открыто заявил о том, что до сих пор не обсуждалось. Тот факт, что никто — ни король, ни американцы — не бросился оспаривать это заявление, доказывал, что оно соответствовало действительности. Новый американский режим был с этого момента признан — как на словах, так и на деле — союзником Густава Адольфа. Характер этого союза, конечно, еще предстоит определить…

Вильгельм продолжал.

— Вследствие этого, я предлагаю отложить любое обсуждение будущего статуса провинции до лучших времен. — Он расправил узкие плечи и посмотрел прямо на Ребекку. — У меня есть только две просьбы. Первое…

Он на мгновение запнулся. Его лицо исказилось в неопределенной гримасе. Огорчение? Нет, стыд…

— Я слышал, что в последнюю зиму провинция не голодала. Это правда?

Выслушав перевод Ребекки, пожилой американец откашлялся. Он заговорил на спотыкающемся немецком. Еврейка помогала ему с наиболее сложными оборотами.

— Никто не голодал. На самом деле — по нашим приблизительным оценкам, признаюсь, очень сырым — население южной Тюрингии увеличилось в четыре раза. С момента нашего появления год назад.

Услышав это заявление, Вильгельм и оба сидящих за столом шведа в упор уставились на Эда широко раскрытыми глазами. В четыре раза? В центральной Германии? Во время этой войны?