— Эй, кто там? — сказал Бобров уверенным голосом. — А ну открывайте, а не то сейчас…

Он не успел придумать, что будет сейчас, как дверь распахнулась. За ней стояла потупившаяся Дригиса.

— Ага, — грозно сказал Бобров, входя, и поправил одеяло на плече. — Это что здесь такое творится?

В таблинуме, составлявшем, наряду со спальней, гордость Боброва как дизайнера, находилась довольно пестрая публика. Главной заводилой всего этого была, естественно, благоверная супруга хозяина известная в миру как Злата, спрятавшаяся за спины присутствующих. Имела место быть также ее ближайшая подруга небезызвестная Дригиса, имевшая смелость открыть дверь. Бобров сразу решил ее пощадить, но, конечно же, об этом не сказал. Кроме этих двух личностей наличествовали также шеф-повар Ефимия, горничная Анфиса и нубийка Мелания, исполнявшая роль камеристки. Слово это здесь было неизвестно и Бобров лично ввел его в оборот. Аза столом притаился Прошка, но Бобров его тоже заметил. И, ну конечно же, на тумбе светился экран телевизора, по которому шли последние кадры «Водного мира».

— Так, — сказал Бобров хриплым голосом.

Получилось это непроизвольно, но звучало еще страшнее.

— Так. А ведь я предупреждал. Предупреждал или нет?!

— Предупреждал, — пискнула Златка из-за Ефимии.

— Ну вот, — удовлетворенно сказал Бобров. — Значит, завтра всех присутствующих продам персидскому купцу в качестве наложниц, — и он повернулся, чтобы уйти.

Но тут из-за стола вылез Прошка и дрожащим от волнения голосом спросил?

— И меня?

Бобров повернул голову.

— Тебя даже дороже, чем прочих.

За его спиной зашуршали, щелкнул выключенный телевизор, раздался быстрый шепот. Но Бобров уже вышел и удовлетворенный пошаркал тапочками обратно в спальню. Он нисколько не сомневался, что теперь спать ему будет и тепло и удобно.

Проснулся Бобров поздно. Он посчитал, что это из-за ночного приключения, но, скорее всего, от элементарного перепоя. Хотя голова вроде и не болела и во рту сухости не наблюдалось. Первое, на что он обратил внимание, была прижавшаяся к нему всем телом Златка. От нее исходило то чудесное тепло и умиротворение, благодаря которому, он, скорее всего, и проспал. Заметив, что Бобров, наконец, проснулся, она, похоже, давно не спавшая, попросила дрожащим голосом:

— Сашенька, не продавай нас, пожалуйста.

И прижалась еще теснее.

Бобров мягко оторвал от себя ее обнимающие руки и повернулся на ложе. И подумал, увидев совсем рядом заплаканные глаза:

— Какая я все-таки скотина.

А вслух сказал: