К концу ноября корабли уже имели железный фрахт и в преддверии зимних штормов отправились в вояж по Эвксинскому Понту.

Бобров перевернул страницу с завершающей записью за тысяча девятьсот девяносто второй год. Но вместо девяносто третьего года увидел триста тридцать восьмой год до новой эры.

— Ишь ты, — удивился он. — Не зря, значит, деффки куролесили в будущем времени.

… Триста тридцать восьмой год ознаменовался поворотным для Греции событием. Греки и до этого не жаловались на спокойную, размеренную жизнь. Так, за год до этого разразилась четвертая Священная война из-за обвинений в святотатстве. Кого и в чем греки могли обвинить с таким пантеоном, было делом вторым. А вот Филипп Македонский с большой охотой откликнулся на призыв эту самую войну возглавить. И тут же занял Златою, что в Фермопилах. Афины всполошились. Ихний Демосфен поставил всех на уши, в кои-то веки сколотив из Афин и Фив, а также Коринфа, Мегары и Эвбеи военный союз. Спарта традиционно это дело проигнорировала.

В триста тридцать восьмом году при Херонее в Беотии произошла решающая битва. Объединенная греческая армия была разбита до совсем. Часть афинян с поля боя смылась, в то время как священный легион семивратных Фив стоял до последнего в прямом смысле. Филипп Афины пощадил, а вот к Фивам отнесся жестко, часть населения перебив, а оставшихся продав в рабство. Кстати, в битве при Херонее впервые продемонстрировал свой полководческий талант, командуя левым флангом, будущий царь Александр…

Материал, посвященный тысяча девятьсот девяносто третьему году, оказался небольшим. И то, событий в этом году было немного. Прямо скажем, очень немного. Но зато каких. Зима для поместья прошла тихо и спокойно. Жили на созданных запасах. Поставки рыбы и оливкового масла прекратились, потому что в такую воду нырять можно было только самоубийце. По той же причине закрылась и лавка Никитоса. Правда, продолжала функционировать Бобровская верфь и ее изделия охотно разбирали в преддверии весенней навигации, тем более, что цены у Боброва были не в пример. С верфи, да с запасов Андреева вина и кормились. Не жировали, конечно, но и впроголодь не жили. И даже войско пополняли. И его командиру всю зиму была работа. И, как выяснилось, не зря.

Вести о готовящемся набеге пришли где-то в середине февраля. Обитатели поместья могли бы удрать под защиту городских стен, но потом пришлось бы все восстанавливать практически заново, и Бобров решил защищаться. Тем более, что грозила не полномасштабная война, а обычный грабительский набег. Правда, очень уж многочисленный. Усадьбу стали готовить к обороне. Как это бывает всегда, все доделать не успели, когда появились скифы. Женщин отправили кораблем в город, а немногочисленные защитники вышли на стены.