— Целая сотня! Мушкетеры, пикинеры, факельщики. Идут к Спасскому… Ох, мыслю, сожгут село!

Бутурлин думал не долго:

— Коль такое дело, вели бить алярм! Объявляй тревогу. Выступаем на Спасское! Ударим всей силой, ага… Выбьем шведа… а там, скоро и наши…

Войско собралось быстро. Выстроились, все парни ладные, молодец к молодцу, вот только с оружием плоховато. Дюжина фитильных мушкетов всего, да с полдюжины аркебуз. Еще парочка рейтарских карабинов, да пистолетов — штук пять, пушек же и вовсе нет — вот и все вооружение. Так, больше холодное да древковое — сабли, рогатины, топоры. Еще — охотничьи луки со стрелами. Ежели по оружию судить, никак не выстоять охочьим людям против регулярного шведского войска, никак. Но то, если по оружию… а вот еще есть боевой дух!

— Построение боевое знает кто? — пройдясь вдоль шеренги, сверкнул очами Никита Петрович. — Каре там, плутонги?

Тишина в ответ. Ничего такого не ведали ополченцы. Хорошо хоть стрелять да топорами махать умели. Ну, что тут скажешь? Бутурлин только и мог, что корить себя лично — давно надобно было самочинному войску смотр устроить. Надо бы было, да… Но все как-то другие неотложные дела имелись. А теперь что уж руками махать?

— Ну, что, парни… На ходу учиться будем. В бою! А ну все… нале-во! Шагом… арш! Раз два, раз-два… левой…

Промаршировав до гати, рассредоточились, выстроились в колонну по одному, пошли дальше след в след, осторожно ступая по чавкающим в жирной грязи бревнам и валежнику. Шли осторожно, и все же пара-тройка бойцов угодили-таки в трясину, пришлось вытаскивать.

— Дым! — выбравшись на твердую землю, выкрикнул Алатырь Татарин. — Вон, как валит. Верно, свеи село подожгли.

— Все село — нет, — Бутурлин присмотрелся, нервно поглаживая бородку. — Одна изба горит. Или амбар — дыма-то маловато. Ну, что, все пришли?

— Все, господин капитан! — вытянулся Алатырь. — Выступаем?

— Нет, — лоцман покачал головой. — Сперва вышлем разведку. Сам пойду… Ну, и со мной давай кого-нибудь посмекалистее.

— Слушаюсь, господин капитан! Эй, Акимка… и ты, Мефодий… Подь сюда, живо.

В последнее время Алатырь Татарин упорно именовал Никиту капитаном, хотя, если подумать, никакого особенного воинского чина у Бутурлина не было. Он же не в полку нового строя служил, чтоб иметь европейское звание. Однако же кораблем — отбитой у шведов шнявой — командовал… Значит, правильно все — капитан.

Отобранные командиром смышленые парни — курносый Аким и длинный, с некоторой сутулостью, Мефодий — подойдя, выжидательно уставились на Бутурлина. Оба — в обычных сермяжных рубахах, однако же с трофейными кожаными портупеями-ремнями, к коим привесили сабельки и ножи. У Мефодия торчал еще и пистоль, а вот рожка для натрусочного пороха что-то видно не было, как и сумки для зарядов.