Ровно до тех пор, пока его сестра не виснет на нём, всхлипывая навзрыд и заливаясь слезами.

— Что случилось? — стаскиваю наушники, обращаясь к обоим. Поскольку Кеша имеет бледный и растерянный вид, явно не зная, что делать с истерикой своей младшей родственницы.

С одной стороны, лезть в личное не комильфо. С другой стороны, Анара сама что-то усиленно вещала Кеше, а наушниками от их беседы отгородился я сам.

Вид она имеет действительно похоронный, потому частоту покоя бросаю на неё несколько раз подряд.

— Это личное и семейное, — строго сводит брови Кеша, неодобрительно глядя на родственницу.

— Ничего подобного, — апатично не соглашается та, глядя вслед за ним на горизонт потерянным взглядом. — Теперь-то уж что…

— В общем, у них детей всё нет и нет с мужем, — смущаясь, рассказывает Кеша, когда Анара (опившись пепси) уходит в туалет на подземные ярусы комплекса на Площади. А мы с ним на какое-то время остаёмся вдвоём. — А они и хотели давно, и работали, гхм, так сказать, над проблемой.

— А сколько им лет? — удивляюсь. — На вид же молодая!

— По тридцать пять. Мы в семье по материнской линии все молодо выглядим, — поясняет Кеша наследственную генетическую аномалию. — В общем, они старались-старались, никак. Пошли в центр молекулярной медицины…

— Аа-а, на Пастера, — киваю. — Знаю. Там хорошее оборудование. Спецы так себе, а оборудование вполне. Но другого в городе нет, потому…

— Вот, — кивает Кеша. — Стали они там сдавать анализы с мужем, попутно искать варианты: что можно придумать. А ей сообщили, что у неё детей быть не может, поскольку… — далее Кеша выдаёт мудрёный диагноз, который, видно, не понимает. Просто запомнил напамять. — Вот она в трансе. А сюда пришла, чтоб к Гао обратиться насчёт их спецов по иглоукалыванию: вдруг помогут. А тут Гао свалил раньше времени, а она… — Кеша беспомощно глядит в сторону входа в подземную часть комплекса Площади. — В общем, дела-а-а-а…

— Не буду спрашивать, где тут заканчивается государственное, а где начинается личное, — смеюсь. — С другой стороны, должна же от твоей службы быть хоть какая-то польза. Народу… Хоть лечением акупунктурой.

— И не говори, — хмурится Кеша, наблюдая свою заплаканную и красную сестру, шагающую к нам от выхода. — Хоть разорвись… Не знаю, чем помочь. Я чего-то о ней забыл, когда Гао отпускал. Хоть звони ему сейчас.

Напоминать ему о том, что Гао не нуждается в его разрешениях, и ушёл согласно собственному решению, я не считаю возможным: ни на сестре Кеши, ни на нём самом лица нет.

— Не надо звонить Гао, — отвечаю. — Не поможет, не его профиль.