– Да мы это и сами под конец сообразили, папа, – ухмыльнулся Волний, – Даже не потому, что не сдюжили бы, нам ведь мужики готовы были поддаться, а просто глупо это. Это же был бы такой залёт, что никто бы нас от него потом не отмазал.

– Ну, отмазали бы. Но после этого и повоспитывали бы вас так, что никому из вас мало не показалось бы. Молодцы хоть, что одумались вовремя.

– Да мы ведь ещё и в караул как раз заступали и радовались уже тому, что хоть не в праздник, и после наряда в увалах обычно не отказывают. Так и вышло. Оттащили мы службу, сменились, построил нас Кербер, мы ждём зачитывания его списка на увал, и тут вдруг Слепень приводит с губы Кайсара, а Кербер объявляет, что пять суток от префекта лагеря истекли, а свои он откладывает и даёт ему перерыв в отсидке. Зачитывает список на увал, и Кайсар в нём под первым номером. Ну и мы, конечно, тоже все...

– Только они-то после караула, а я же – после губы! И зарос, и обовшел, и грязи на полпальца – говнюк говнюком! Тут и в бане-то перед оливковым мылом песком сперва отскрестись надо, да и стираться – не так, как им! – пожаловался Кайсар на тяжкую долю губаря, – Ну, помогли, конечно, но всё равно провозился до самого вечера.

– А я, значит, жду себе спокойно дня праздника и мысленно репетирую, как мы с Кайсаром по нашему с ним плану действуем, – продолжила Фильтата, – Ну, волновалась, конечно, и немного побаивалась. Знала давно уж, что от этого не умирают, и все через это проходят, и некоторым даже в первый раз нравится, но всё равно же страшновато, сами же всё понимаете! – мы рассмеялись, – Но чтобы все наши планы вот на таком волоске висели – хвала Астарте, что даже и не подозревала! С ума сошла бы, наверное, если бы знала!

– Ну так поэтому тебя всем этим и не тревожили, – напомнил ей супружник.

– Ну, и не на волоске, как я понимаю, – добавил я, – И знали о ваших проблемах прекрасно, с вашим-то палевом постоянным, и подстраховали бы вас, если что. Просто не натягивали вожжи без нужды, чтобы дать ребятам и самостоятельность проявить. И через нервы, конечно, но как ещё-то реальной жизни вас учить, когда все проблемы вам самим решать придётся, и нас рядом не будет?

– Спасибо за науку! – съязвила финикиянка, – Ну и вот, наступает это последнее утро, в которое я просыпаюсь ещё девочкой, за завтраком Гискон этот уже у нас, несёт тут мне свою ахинею о планах нашей счастливой семейной жизни, а меня только усвоенные с детства понятия о приличиях удерживают от того, чтобы рассказать и пальцем показать, куда он себе эти свои планы засунуть может и на какую глубину. Я ведь и на неделе уже родителей подготавливала к тому, чтобы с ума от моего фортеля не сошли. И намекала им так, что прозрачнее уже просто некуда, что не в восторге я от него и совсем иначе счастье своё себе представляю, пару раз даже какое-то подобие истерики изобразила – не знаю уж, насколько натурально это вышло, но как научили в своё время на всякий случай знакомые "гречанки", так и изобразила. Да и знали же они, конечно, о Кайсаре. И наслышаны были, и видели, и справки о нём, естественно, тоже навели.