Хельсинки

Маршал Маннергейм выключил приемник и, вздохнув с нескрываемым облегчением, уселся в кресло. Вопрос с унией решился, и командующий финской армией не скрывал своего удовлетворения.

Только одно обстоятельство изрядно беспокоило старого вояку – реакция СССР хоть и просчитывалась, но могла быть неоднозначной. Все лето сорокового года Москва старалась всячески третировать своего соседа, включая прекращение торговли.

Однако финнам такая мера нисколько не помешала – 90 % их экспорта было переориентировано на Германию, включая поставку жизненно важных стратегических материалов. Особое место здесь заняли заполярные никелевые рудники в Петсамо, ранее являвшиеся британской концессией. Теперь вся добыча концентрата шла прямиком в Германию, удовлетворяя львиную долю потребностей.

Именно никель, молибден и другие металлы, без которых невозможно производить качественную сталь и броню, и стали той нитью, что привязала интересы рейха и страны тысячи озер. Теперь, заполучив богатейшие финские рудники, Германия вряд ли захочет с ними расстаться, ибо этот шаг нанесет чудовищной силы удар по ее интересам и главной военно-политической силе – вермахту с могущественными танковыми войсками.

– Ввязываться в войну со Сталиным фюрер не хочет, но и не желает усиления СССР. – Маршал усмехнулся блеклыми губами. – В ту войну они компенсировали Швеции треть военных поставок, а сейчас дали еще больше, раз риксдаг пошел на такой шаг. А теперь к унии присоединится и Финляндия, а возможно, на союзных началах и Дания…

Нет, маршал прекрасно понимал, что Германия, несмотря на свои интересы, не станет защищать Финляндию открыто. Судя по всему, Гитлер резко изменил курс и, выступая за углубление отношений с Советской Россией и русскими, тем не менее искусно прячет для большевиков большой камень за пазухой.

– Мы, страны шхер, фьордов и скал, есть тот «булыжник»!

Маршал усмехнулся еще раз и уселся за стол – нужно было написать ряд писем, чтобы ускорить принятие унии со Швецией, пока в Москве не опомнились и не перешли к жесткому давлению.

Ливерпуль

Такого зубодробительного удара, сокрушившего все расчеты, сэр Уинстон Черчилль не испытывал давно. Ну разве может сравниться отставка с поста Первого лорда Адмиралтейства за вдрызг проваленную Дарданельскую операцию 1915 года с такой катастрофой?

Однако, по большому счету, и положа руку на сердце тут и сопоставить нечего – тогда все являлось невинной детской игрой.

Хорошие были времена!

И, будучи майором, отправленным со столь высокого поста в армию, он тогда был намного счастливее, чем сейчас, премьер-министром Великобритании, покидая страну одним из последних, будто капитан, уходящий с мостика гибнущего корабля.