Андрей чуть улыбнулся, видя, как генерал Манштейн кивнул на фотографии, что еще лежали на столе. Все прекрасно понял старый вояка, вмиг учуял, откуда ветер дует. Вернее, нехороший такой запашок. Да и какое гестапо там, где есть интересы только военных. Тем паче после недавних известных событий…

Рим

– Они украли у меня все плоды победы! Эти презренные шакалы обобрали римского льва, утащив добычу из-под носа. Вы понимаете это? Мы воевали, лили свою кровь, а что сделали они?!

Министр иностранных дел Итальянского королевства граф Чиано с видимым сочувствием смотрел на беснующегося Бенито Муссолини, своего тестя и покровителя.

Оба прекрасно понимали, что случилось в Англии. Нет, оккупация этой страны вызвала и у них всплеск нездорового энтузиазма, надежду на то, что английские войска в Египте сложат оружие и доблестные итальянские берсальеры пройдут торжественным маршем в Гизе, под лапами сфинкса и гигантских пирамид – древнеримского наследия. И весь мир задрожит, увидев грозную и великую Италию…

– Эта старая развалина Петен решил запрыгнуть на подножку уходящего поезда? Так я его сброшу пинком!

Муссолини продолжал бесноваться, а зять сочувственно вздыхать. Однако оба актера, долго жившие и работавшие в этом семейном «театре», прекрасно понимали, что эти грозные фразы лишь сотрясают воздух, но, увы, отнюдь не врагов, собеседников или партнеров, среди которых имеется Адольф Гитлер, что сам ведет свою столь жестокую и предательскую игру и абсолютно не берет в расчет интересы своего средиземноморского союзника по европейскому разбою.

Муссолини выжидал до середины июня, пока исход войны во Франции не убедил его в поражении этой страны. Тогда, несмотря на увещевания президента США Рузвельта и благожелательные письма премьер-министра Британии Черчилля, решил ввязаться, резонно опасаясь, что при разделе плодов победы Гитлер оставит его при своих интересах.

Ход войны сразу не заладился – французы отшвырнули победно пробирающихся через Альпы итальянцев и сами углубились в горы. На вражеской территории галлов и застало перемирие, и они были вынуждены уйти с «отворота» апеннинского «сапога».

Однако дальнейшие события жестоко потрясли дуче, который искренне надеялся, что Гитлер оценит его благородную помощь: оттяпает у Франции Тунис, часть Алжира и желательно все Марокко, которые с благодарностью передаст Италии.

Не тут-то было – мало того, что с французов ничего не стрясли, даже контрибуцию, скромные итальянские претензии даже рассматривать не стали. И хуже того – маршал Петен тоже воспользовался моментом и в отместку за нападение на свой флот объявил Англии войну, когда исход боев на острове уже ни у кого в мире не вызывал сомнений.