За этим следовало своего рода понимание человеческой реальности, которое придавало величайшую ценность состраданию, вызванному просветлённым пониманием и изучением всего, что есть в мире. Именно так всегда говорил Ивао, в то время как Бай предпочитал думать об эмоциях, вызванных должным вниманием и сосредоточенными усилиями: умиротворение, острое любопытство и восторженный интерес, сострадание.

Но теперь – всё кошмар. И кошмар ускорялся, распадался на части и был полон непоследовательности, словно сновидец ощущал быстрые движения собственных глаз, предвещающие конец сна и пробуждение нового дня. Каждый день мы просыпаемся в новом мире, каждый сон вызывает ещё одну реинкарнацию. Некоторые местные гуру говорили, что это происходит с каждым вздохом.

Они выскочили из бардо в реальный мир и угодили на поле боя, причём их левые фланги состояли из самых лучших индийских полков, низкорослых бородатых чернокожих мужчин, чуть более высоких белых мужчин с крючковатыми носами, бородатых сикхов в тюрбанах, низкогрудых женщин, гуркхов, сошедших из гор, батальона непальских женщин, каждая из которых была первой красавицей своей деревни, или так казалось; все вместе они смахивали на цирковую труппу, но были быстрыми, лучше вооружены и служили в железнодорожных и транспортных войсках, и китайцы теперь не поспевали за ними, когда новые железнодорожные линии строились всё быстрее и гнали вперёд огромное количество солдат и припасов. Устремляясь за пределы проложенных путей, индийцы продолжали мчаться вперёд, пешком и в тачках с мотором на резиновых колёсах, которые в это сухое время года сотнями рассекали по деревенским тропинкам, разбрасывая повсюду пыль, в том числе по более малочисленной сети асфальтированных дорог, единственных, по которым можно было проехать, когда начинался муссон.

Они вышли к Дели почти одновременно и напали на мусульманскую армию, отступавшую вверх по Гангу с обеих берегов реки, как только китайцы заняли позиции у подножия непальских холмов.

Конечно, правый фланг простирался до самых холмов и каждая армия пыталась обойти другую. Отряд Бая и Ивао был теперь причислен к горным войскам из-за их опыта в Дудх-Коси, и поэтому пришёл приказ захватить и удерживать холмы по крайней мере до первого хребта, что повлекло за собой захват некоторых более высоких точек на хребтах ещё дальше на север. Они передвигались по ночам, учась в темноте пробираться по тропам, найденным и отмеченным разведчиками гуркхов. Бай стал дневным лазутчиком и, ползая по заросшим кустарником оврагам, беспокоился не о том, что его обнаружат мусульмане, потому что они всегда держались своих троп и лагерей, а о том, смогут ли сотни людей следовать извилистыми тропами обезьян, которыми ему приходилось пробираться в некоторых местах.