Так, в тумане безмятежных дней, земляные и рельсовые дороги были достроены, и они пустили несколько первых поездов и разбили лагерь на огромной пыльной зелёной равнине, куда ещё не пришли муссоны, отправляя дивизию за дивизией на фронт, который теперь находился то ближе, то дальше, но к западу от них. Теперь всё происходило там.

И вот однажды утром они тоже тронулись в путь, весь день ехали в поезде на запад, а потом прошли маршем по череде понтонных мостов, пока не оказались где-то неподалёку от Бихара. Здесь уже стояла лагерем другая армия – армия, воевавшая на их стороне. Союзники – что за мысль! Сами индийцы, здесь, в своей собственной стране, выступали на север после сорокалетней борьбы с исламской ордой на юге континента. Теперь они тоже шли на прорыв, через Инд, и мусульманам грозила опасность потерять в индийских клещах ни много ни мало всю Азию. Некоторые из них уже были взяты в окружение в Бирме, но большая часть всё ещё была сконцентрирована на западе и начинала медленное, упрямое отступление.

Ивао за час успел переговорить с несколькими траванкорскими офицерами, говорившими на непальском языке, который он знал с детства. Индийские офицеры и солдаты были темнокожими и низкорослыми, как мужчины, так и женщины, но очень быстрыми, ловкими, чистыми, опрятно одетыми и хорошо вооружёнными; гордыми, и даже высокомерными, полагая, что они принимают на себя основной удар войны против ислама, что они спасают Китай от завоевания, удерживая его в качестве второго фронта. Ивао ушёл, не зная, стоит ли обсуждать с ними войну.

Но на Бая это произвело впечатление. Возможно, мир всё-таки будет спасён от рабства. Прорыв через Северную Азию, по-видимому, застопорился, поскольку Урал выступил своего рода естественной Великой стеной для Золотой Орды и Фиранджи. Хотя, судя по картам, всё это было хорошо на западе. А перейти с армией через Гималаи против такого сопротивления, встретиться с индийскими армиями, разрезать мир ислама надвое…

– Мощный флот может свести значимость сухопутной войны в Азии на нет, – сказал Ивао, когда однажды вечером они сидели на земле и ели рис, приправленный воспламеняющими пряностями. Заходясь кашлем после каждой ложки, он продолжал: – За время этой войны мы видели смену трёх или четырёх поколений вооружения, технологий в целом, большие пушки, морскую, а теперь и воздушную мощь; я не сомневаюсь, что придёт время, когда флотилии воздушных кораблей и летательных аппаратов будут единственным, что может повлиять на исход войны. Борьба продолжится наверху: победит тот, кто сможет контролировать небо и сбрасывать бомбы больше, чем те, что мы запускаем из пушек, прямо на столицы противника. На их заводы, их дворцы, их правительственные здания.