– А вы… можете ли вы установить контакт с душами, завершившими свой земной путь? Или ещё не время?

В ответ мадам Сурури наградила просительницу ровным, невозмутимым взглядом.

– Но они уже разговаривают с вами, разве нет? Мы не можем взывать к ним сейчас. Духи не любят быть у всех на виду. А среди нас есть гости, к которым они ещё не привыкли. К тому же я устала. Вы знаете, как тяжело говорить вслух в земном мире то, что они сообщают в наших сердцах. А теперь прошу к столу, отведать принесённых вами угощений – с мыслями о том, что близкие говорят с нами в наших сердцах.

Гости кафе, перекинувшись взглядами, решили уйти, в то время как остальные удалились в соседнюю комнату: они не покусились бы принять пищу от людей, не веря в их религию. Они оставили провидице по несколько монет, и та приняла их с достоинством, игнорируя многозначительный взгляд Кираны и глядя на неё в ответ непримиримо и открыто.

Следующий трамвай ожидался не раньше, чем через полчаса, так что компания отправилась обратно пешком через промышленный район и вниз по реке, пересказывая друг другу избранные моменты встречи и пошатываясь от смеха. Даже Кирана не могла удержаться от смеха, выкрикивая над рекой:

– Мой третий глаз всё видит, но вам я ничего не скажу! Какая невероятная чушь!

– Я ответила на ваши вопросы своим внутренним голосом, а теперь пора обедать!

– Некоторые мои адепты в прошлой жизни были сёстрами, хотя и козами, но чего ещё ожидать от прошлого, ах, ха-ха-ха-ха-ха!

– Да замолчите вы, – резко одёрнула их Будур. – Она зарабатывает на жизнь, – добавила она и обратилась к Киране: – Она говорит людям то, что они хотят слышать, и ей платят за это деньги, разве это так кардинально отличается от того, что делаешь ты? Она помогает им почувствовать себя лучше.

– Да что ты?

– Она предлагает им услугу в обмен на еду. Сообщает им то, что они хотят услышать. Ты за свой хлеб говоришь то, чего никто не хочет слышать, разве это лучше?

– А что, – ответила Кирана, снова хохотнув, – я неплохо устроилась, если смотреть с такой стороны. Уговор! – закричала она через реку на весь мир. – Я скажу вам то, чего вы не желаете слышать, а вы заплатите мне хлебом!

Даже Будур не удержалась от смеха.

Они прошли по последнему мосту рука об руку, смеясь и болтая, после чего добрели до центра города, где трамваи скрипели по рельсам, а мимо спешили люди. Будур с любопытством вглядывалась в проносящиеся мимо лица, вспоминая износившуюся маску фальшивой гуру, деловитой и суровой. Кирана правильно делала, что смеялась. Все старые мифы были просто сказками. Единственная реинкарнация, которая нам дана, – это утреннее пробуждение. Никто никогда не был тобой, ни ты, существовавший год назад, ни ты будущий не существовали ни десять лет спустя, ни даже на следующий день. Всегда существовал только момент, невообразимый минимум времени, в каждый новый миг уже прошедший. Воспоминания были пристрастны: тусклая безликая комната в нищем районе, освещённая вспышками далёких молний. Когда-то она жила в гареме преуспевающего купца, но какое теперь это имело значение? Сейчас она была свободной женщиной и жила в Нсаре и гуляла ночью по городу в компании весёлых интеллектуалов – а больше ничего и не было. Она тоже рассмеялась, издав болезненный безудержный вскрик, полный какой-то неистовой радости. Вот что на самом деле предлагала Кирана в обмен на свой хлеб.