Сереги в столице не было. Он убыл по делам в Кривой Рог. Но указания на мой счет оставил. Николай Васильевич предлагал нам с близнецами остановиться у него, но я предпочел привычный для меня дом. Груша там неплохо управляется со слугами. Серега выставил требования, которым все следуют безукоризненно.

Содержанка Сереги встретила нас радушно. Сообщила, что Сергей Павлович вернется не раньше начала ноября. Пока же мы можем полностью распоряжаться домом. С обязанностями секретаря Груша неплохо справлялась. Даже иногда отвечала на мои письма, когда Сереге было некогда писать.

С утра прибежал Аркашка. Очень уж ему хотелось похвастаться успехами в области киноиндустрии. Пообещал ещё зайти в ближайшее время.

У Склифосовского меня ждали знакомые профессора Афанасьев и Романовский. Чуть позже к нашему обществу присоединился еще один медик, профессор Григорий Антонович Захарьин. Дедок с первых минут меня позабавил. То, что он лечит Льва Николаевича Толстого, я ещё мог поверить, но при упоминании императора с сомнением посмотрел на Склифосовского. Николай Васильевич кратко пояснил, что императорская семья пользуется услугами профессора, вызывая его из Москвы, когда случаются сложные случаи.

— У меня ноги больные, а слуги не понимают, — жаловался Захарьин. — Я им говорю, расставьте по коридору стулья, но непременно венские, чтобы я по пути мог присаживаться и отдыхать. А они насмехаются. Поставили один стул внизу у ступеней, и все. Мне пришлось спускаться и брать стул с собой. Хорошо, что действительно венский. Они легкие.

Про теплую обувь и валенки я тоже слушал с недоумением. С трудом представлял, как этот профессор гуляет по Гатчинскому дворцу в валенках. На фоне представительного Склифосовского или импозантного Романовского Захарьин смотрелся провинциальным врачом без манер и воспитания. Каким бы забавным ни показался мне старичок, но именно ему предстояло провести испытания изониазида на нескольких пациентах, прежде чем предложить новое лекарство царской семье.

— Говорите, через месяц уже намечается улучшение? А через два — полное уничтожение палочек Коха? — все же вернулся к теме туберкулеза Захарьин.

— Всенепременно так, — заверял я. — Возможно, излечение не произойдет полностью, потому курс приема лекарства лучше повторить.

Романовского этот почетный член Императорской академии Наук откровенно раздражал, но и сказать он ничего против не мог. Не тот возраст у Дмитрия Леонидовича, не те заслуги. Ему только и оставалось, что нервно теребить свои роскошные усы и выслушивать жалобы Захарьина на дворцовую прислугу.