Мы какое-то время лежали молча. Я чувствовал облегчение и наслаждался реакцией Веры.

- А как вы там живете? – спросила Вера.

- Наверное, так же, как и здесь, - ответил я. – Радуемся, любим, страдаем.

- Все-все, как здесь?

- Ну, конечно, не все. Я родился в 1962 году. Здесь 1877 год. Ты могла бы быть моей бабушкой.

- Значит, ты спишь со своей бабушкой? – в голосе Веры был притворный испуг.

- Во-первых, с очень симпатичной бабушкой, - я принятнул Веру к себе и поцеловал. – Кроме того, скорее всего, мы из разных миров. У тебя – свой мир, у меня – свой. И эти миры никак не пересекаются.

- Но как такое возможно?

- Не знаю. «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», - процитировал я и спросил. – А у вас тут есть Шекспир?

- Есть.

Вера задумалась.

- А как у вас одеваются женщины?

- О-о-о, - только и смог сказать я.

- Что значит «О-о-о»? – спросила Вера.

- Держись, - я перевернулся на бок и обнял Веру одной рукой. – Ты сейчас лежишь, но все равно упадешь.

- Если бы мы в моем мире путешествовали на таком корабле по океану, то на нем был бы обязательно бассейн. И, может быть, не один. Мы бы с тобой, и другие пассажиры корабля, ходили купаться в этот бассейн. А из одежды у тебя была бы полоска ткани вот здесь, - я коснулся Вериной груди.

- И вот здесь, - моя рука скользнула в низ ее живота. - И больше ничего.

- Какой ужас! - сказала Вера, хотя никакого ужаса в ее голосе я не услышал. Было почти слышно, как в ее хорошенькой головке ворочаются мысли.

Наконец, она, как видно, пришла к какому-то выводу и схватила меня за ухо.

- Вот, почему ты такой распущенный. Надо тебя перевоспитать! – она стала слегка подергивать меня за ухо.