Радостную улыбку удалось сдержать еле-еле — думалось, что все гораздо серьезнее и выйдет каждый пятый, а то и четверть, не удивился бы, если таковых вообще оказалась бы половина, а тут всего двадцать семь.

Я внимательно осмотрел вышедших. Увы, далеко не самые худшие. А вон стоит десятник. И вон еще один, причем не из стрельцов. Совсем жалко: такой смышленый — и на тебе.

Но и дискуссий в лагере допускать нельзя. Тут армия, а не парламент.

Под общий неодобрительный гул я повел вышедших из строя в класс для занятий, где еще раз поговорил с ними по душам.

— А теперь час на раздумье, и, если кто будет продолжать думать, что царь Федор Борисович незаконно занимает престол, он свободен, — сказал я напоследок. — Мне жаль вас терять, но измены я не допущу.

Дюжина осталась.

Я отправил их к остальным, которые к тому времени под руководством бодрого и энергичного Зомме давно приступили к новым занятиям.

Свеженькое и оригинальное я навыдумывал в течение какого-то часа накануне ночью. Труда это для меня не составило, поскольку я исходил из того, что придется… брать Москву. Ну то есть не совсем брать, но преодолевать некоторое сопротивление горожан и их попытки устроить баррикады.

А еще я спрогнозировал захват самого Кремля и даже царских палат, что тоже требовало особого умения и специфических навыков.

Словом, возможных задач набралось в избытке, так что утром оставалось только растолковать Христиеру, чем предстоит теперь заняться.

На освоение всего, учитывая, что ребята уже бывалые, я положил три недели, сам же еще раз собрал пять учителей-подьячих и священника отца Никона. Получилось что-то вроде совещания комиссаров.

Они, конечно, были лояльны к царской власти, но на всякий случай еще раз «накрутить хвосты» не помешает, что я и сделал.

А в заключение велел отцу Никону подобрать соответствующие цитаты из священных книг, выписать и раздать подьячим, которые должны вызубрить их назубок и при обучении грамоте нет-нет да и вставлять их к месту в свои речи.

Кроме того, я велел начальнику особой сотни Вяхе Засаду (весьма подходящая фамилия для командира разведки) привести мне пяток надежных ребят из тех, кого особо похвалил Игнашка — вовремя он мне вспомнился.

— Да он, почитай, никого не хвалил, — проворчал Вяха. — Уж больно суров косоглазый — и то не так, и там не эдак. Не угодишь. Сам не ведал, чего хотел.

— Тогда волоки табель. Будем смотреть на оценки, — решил я.

Это новшество было мною введено почти сразу, с первых же дней, и касалось основных предметов обучения, включая верховую езду, стрельбу, метание ножей, рукопашный бой и прочее, включая… грамоту. Оценок было как в школе — пять, но рядом допускались комментарии экзаменаторов, которые подчас весьма забавно звучали.