Вот как, в своем терему…

Это с каких же пор он стал его? Или Дмитрий расплатился им за предательство?

Впрочем, сейчас не до разборок с недвижимостью – надо подумать, как отпраздновать свое возвращение на волю и то, что теперь практически все позади.

Оставалась лишь Любава, но я не думаю, что Дмитрий станет упрямиться из-за какой-то монашки. Имелись дела еще и помимо нее, но опять-таки пустяковые, не требующие незамедлительного решения, то есть до завтра-послезавтра вполне подождут.

Итак, как обмыть, а главное – где, поскольку видеть шотландца мне чертовски не хотелось.

Но тут подходящий альтернативный вариант выдвинул князь Иван, робко предложивший заглянуть к нему на подворье, которое совсем близко.

А что, это мысль. Правда, боюсь, что дело вновь непременно дойдет до виршей, но зато там не будет Квентина, тем более что он, скорее всего, не знает, где живет Хворостинин. Вот и пусть дальше ждет меня… в своем терему.

– Надеюсь, места у тебя хватит для всех? – на всякий случай уточнил я и выразительно кивнул в сторону шестерки гвардейцев.

Сразу оживившийся князь Иван с пылкой горячностью заверил, что голодным и тверезым из-за стола никто не выйдет, и мы веселой толпой подались к нему.

Слово свое Хворостинин сдержал и даже, если можно так выразиться, перевыполнил его. Стол ломился от яств и выпивки.

Правда, без виршей не обошлось, но не за пиршеством, а еще до него, пока слуги носились туда-сюда, выставляя на нарядную алую скатерть одно блюдо за другим.

Надо сказать, что Иван выказал себя примерным учеником – в его последнем стихотворении я понимал практически каждое слово. Разумеется, звучали пока его стихи слишком выспренне, было слишком много патетики и еще много чего слишком, но тут уж ничего не попишешь – как может парень, так и строчит.

Однако когда он отвлекся, давая очередные ценные указания дворскому, я обнаружил на дальнем углу его стола стопку изрядно помятых исписанных листков. Вообще-то без позволения хозяина нехорошо самовольно рыться в чужих вещах, я и не стал, но заинтересовался надписью вверху самого первого листа: «Роспись о приданом».

– Никак жениться собрался? – весело спросил я вернувшегося Ивана.

– Да нет, – замялся он. – То тоже я на досуге как-то, для потехи, а выкинуть все руки не доходили…

– Вирши, что ли? – изумился я.

– Какие там вирши… – раскраснелся от смущения Иван. – Так, баловство одно. Сказываю же, для потехи писано. – И торопливо скомкал лист.

С трудом уговорил его показать, перед тем как он выбросит. Может, я бы и не настаивал, но странный заголовок заинтриговал не на шутку.