– Разумеется, по одному, – пожал плечами Михай. – Перерыв на твое усмотрение, можно с двумя за день – до обедни и после, а можно один раз.

– Княже! – взмолился Чекан. – Меня ж государь…

– Посмотри на фитили, – оборвал я его. – Ты и глазом моргнуть не успеешь, как они и впрямь нас ополовинят – в упор ведь бить будут. Ну а потом, когда дело дойдет до сабель… – Я склонился к уху сотника – как Чекан ни был велик в плечах, но по росту немного уступал мне – и негромко продолжил: – Не хочу хаять, но если биться без строя, а нам так и придется, то в девяти поединках из десяти верх будет за ними, уж поверь мне. – Но тут же пояснил, чтоб звучало не слишком унизительно: – То не в упрек твоим людям. Просто стрельцы такому мало учились, а ляхи сызмальства руку набивали, вот и все.

– А как же повеление государя?! – завопил он. – Сказано же, чтоб ни один волосок…

Я улыбнулся и свободной рукой сорвал с себя шапку, водрузив ее поверх всех рукавиц, которые прижимал к груди, чтоб не выронить.

– Гляди! – И засунул руку в свою шевелюру.

Дергать специально не стал, уверенный, что и без того хоть пара-тройка волосков, но останутся в руке. Так и вышло, даже чуть побольше. Я показал их недоумевающему Чекану и разжал пальцы, запуская в свободный полет.

– Как видишь, за моими волосами ты уже не уследил, – заметил я сотнику. – А что до самой головы, то они, коли так решили, все равно до нее доберутся. К тому ж ты сам видел, что было на «божьем суде», так почему решил, что господь сейчас от меня отвернется? Я ведь ничего нечестного не сделал, значит, он снова будет стоять за моей спиной. – И, повернувшись к ожидавшему Огоньчику, коротко сказал: – Бой состоится. В том даю мое княжеское слово. Но вначале вели своим людям погасить фитили. Не ровен час…

– Боишься? – с прежней кривой ухмылкой осведомился он.

– За себя нет, а вот за них да, – кивнул я на стрельцов и скучившихся за моей спиной гвардейцев, которые тоже не пожелали остаться в стороне от намечающихся разборок.

Разумеется, первым встрял на правах самого ближнего ко мне человека Дубец. Таким обычно невозмутимого и хладнокровного гвардейца я еще не видел.

– Да что ж это такое-то?! – заорал он, даже не выскочив, а выпрыгнув передо мной, и, обращаясь к Огоньчику, истошно завопил: – Мало тебе смертей, что ли?! А ежели считаешь, что воевода бой не по вашим правилам вел али слукавил где, сподличал, дак он там не один на улочке супротив ваших бился, так пошто ныне всех собак на него одного вешать?! Я тоже там был, потому сделай милость, уважь, дозволь хошь с одним твоим лыцарем сабельку скрестить!