Я ведь действительно не нянька.

Но почему ж так щемит на сердце?..

«Кто-нибудь, поднимите мне веки! Не вижу!» – отчаянно взмолился я, задрав голову к небу.

Светло-голубое, цвета льда, оно и вело себя соответственно, храня молчание.

И тут еще одна мысль молнией промелькнула в голове.

Помнится, дядя Костя тоже уходил со своей любимой, а вернулся в наш век… с грудным ребенком, который не умел ни говорить, ни даже ходить.

Да, своего прежнего взрослого состояния ее разум достиг очень быстро, за какую-то пару-тройку месяцев, вот только это уже была не княжна Мария Андреевна Долгорукая, а совсем иной человек, который тоже замечательный, чудесный, ласковый, и характер у нее отменный, как же, как же, помню, но… иной.

И еще припомнилось, как он, горячась, рассказывал мне, анализируя эту ситуацию вдоль и поперек, что было бы, если б она пришла в наш век прежней, как от всего бы шарахалась, пугалась и так никогда бы и не свыклась с ним.

– Сам подумай! – сердито кричал он на меня, будто я в чем-то ему перечил.

А ведь я не говорил ни слова поперек и только кивал, соглашаясь с ним, но он не обращал внимания и продолжал выкладывать аргумент за аргументом. Лишь изрядно охрипнув и несколько успокоившись, он с упреком бросил мне завершающее:

– Теперь-то хоть понял? А ты говоришь…

Я снова послушно кивнул и тут заметил странное выражение его глаз, в точности как у побитой собаки. С чего бы вдруг?

Но тогда меня это столь близко не касалось, зато сейчас я понял – он же уговаривал не меня, а себя, что так оно гораздо лучше. Уговаривал, не желая смириться с тем, что судьба его переиграла, вот и горячился.

Да, он продолжал любить и такую Машеньку, но видел, что она иная. Нет, не хуже, а в чем-то, может, даже и лучше прежней, но… другая. Что-то добавилось, а что-то ушло безвозвратно, причем самое главное, самое нужное, именно то, к чему тянулась его душа, к чему он прикипел сердцем, из-за чего очертя голову полез сквозь время. А теперь этого нет.

И у меня будет то же самое, если только…

Я зажмурил глаза, пытаясь поймать мысль, которая промелькнула в голове. Кажется, я знаю, что делать. Быстро сорвал с пальца таинственный перстень с лалом и торопливо надел на палец перепуганной Ксении, которая уже ничего не понимала и робко жалась ко мне.

Все, теперь она в безопасности, потому что тогда этот камень был на руке у дяди Кости, сейчас же он на пальце у моей Ксюши, а я сильный, выдержу и без него.

Белое марево сверкало все ярче, все чаще, все сильнее.

– Ты готова со мной… туда?! – азартно крикнул я ей.

Она испуганно отшатнулась, но ладошку из моей руки не выдернула, на миг посмотрела на меня с мольбой и, прикусив губу и зажмурив глаза, отчаянно закивала, вновь шагнув вперед.