Кто-то бы упал на колени и умолял, бросался на тонкие прутья паутины-решетки — одним словом, делал совершенно бесполезные действия. Кто-то, но не я. Например, Рюи. Подозреваю, ее сковали невидимыми цепями по ногам и рукам, чтобы не устраивала душераздирающие спектакли.

Я поумерил пыл и, сдерживая страх в голосе, спросил:

— Ваше решение подлежит обжалованию?

— Я могу дать вам шанс, но лишь пока будут идти часы… — он дернул рукой, чтобы взмахнуть, но я остановил его:

— Ваше могущество, погодите... Могу я воспользоваться этим шансом после того, как вы вынесете приговор Рюинэль-зор Крин? Мне необходимо собраться с мыслями.

Демиурги оживились слегка, переглянулись между собой. Издали донесся тихий шепоток — стало быть, после суда в Храме только и будут судачить о моей вопиющей наглости.

Благо, мне дали время. Перед демиургами раскрылся следующий свиток, и Рюи стали выносить приговор. У меня всего несколько мгновений. Я закрыл глаза, отгораживаясь на время от зала суда и погрузился в размышления.

Из них меня вырвало прозвучавшее наказание для эльфийки. Я опомнился и уставился на нее. Стояла в той же позе, не сводя с меня взгляда.

Ей даже не реинкарнация грозит. Ее просто разорвут на мириады частиц и смешают с космической пылью. Когда ей предложили сказать последнее слово, она произнесла:

— Я знала, что буду наказана. И все же каждый миг, проведенный с Деяном, стоит этой жестокой смерти.

Моя выдержка дала трещину. Я сорвался, кинулся вперед и замер в опасной близости от белесой паутины.

— Это все, на что ты способна?! Всем плевать на твои слезы! Требуй шанс обжаловать решение! Или спаси себя Вечным желанием, если оно у тебя есть… Тебя казнят, ты не понимаешь?!

— Да если бы не ты, любимый мерзавец, я бы жила и горя не знала! Знаешь, сколько раз я проклинала небеса за то, что влюбилась в тебя? Любовь к тебе забрала у меня всю радость жизни. Всю!

— Это не я виноват! Никто не виноват в том, что ты не в своем уме!

Бурный всплеск воды окатил нас обоих спокойствием. Я отступил. Что на меня нашло? Спором я лишь уменьшаю вероятность того, что добьюсь обжалования.

— Довольно, — заключил демиург. — Рюинэль-зор Крин, вы еще хотите что-то добавить?

— Нет.

— Деян-тис Розен, я запускаю часы. Вы имеете право говорить только пока они идут. Остановятся — вы умолкните.

Я поискал глазами циферблат, но вряд ли таким образом тут измеряют время. Из воды вынырнули высокие песочные часы. Правда, вместо песка в них горкой сложена черная стружка. Часы перевернулись — и она медленно посыпалась вниз, отделяясь от горки с трудом, паря, как черный снег из тучи, мягко шурша.