Король Ричард требовал, чтобы флот и армия были полностью обеспечены всем необходимым, и уже сейчас богатства, сосредоточенные на флоте английского короля, давали ему возможность оплачивать колоссальное войско, сосредотачивавшееся на юге Европы и готовое по первому приказу короля-рыцаря двинуться к берегам Палестины. Вот и опустошались богатейшие земли Анжуйского графства, выбивалась церковная десятина, а, как помнил Гунтер, кардинал Иоанн из Ананьи собрал с Лиможской и Пуатевинской епархий денег больше, чем они могли стоить…

— Как ты думаешь, кто здесь главный? — Гунтер решил прибегнуть к логике. — В порту, я имею в виду?

Сэр Мишель задумался, несколько отрешенно взирая, как на борту стоявшей возле деревянного причала галеры двое господ, явно северян, ругались на чем свет стоит из-за какого-то якобы не вовремя возвращенного долга. Вслушиваться особо было неинтересно, но множество ярких и запоминающихся оборотов речи привлекали свой новизной и необычностью внимание рыцаря.

— Главный?.. — сэр Мишель с трудом оторвался от созерцания выяснения отношений между северянами, грозившего перерасти в драку на ножах. — Капитан порта, наверное…

— Кто дает разрешение на выезд в Англию или такого разрешения у вас не положено?

— Откуда я знаю? — развел руками рыцарь. — Когда года полтора назад я ездил в Уэльс, на турнир, который устраивал Овейн Гуиннедский, никакого разрешения не нужно было. Просто сел на корабль и поплыл!

— Тогда, — Гунтер потер лоб тыльной стороной ладони, соображая, каким еще способом можно отыскать этого проклятого Понтия. — Тогда давай спросим, когда уходил последний корабль в Англию. Понтий опережал нас не меньше, чем на сутки, и, если уехал, а не остался в городе, то, глядишь, кто-нибудь его запомнил.

Мимо рыцаря протолкалась пара каких-то мрачных личностей, облаченных в совершеннейшие рубища и тащивших по увесистому тюку. Судя по всему, эти люди работали в гавани на погрузке. Оба согнулись чуть ли не пополам под тяжестью тюков, на перемазанных, темных от загара лицах застыло выражение равнодушной тупости, и они сильно смахивали на двух заморенных осликов, нагруженных поклажей. Сэр Мишель, мигом ухватив мысль оруженосца, словил одного за рукав, так что работник пошатнулся, с трудом удерживая равновесие, и вопросил:

— Эй, ты, какой корабль недавно ушел в Дувр?

Выражение лица человека тускло осветилось вниманием и всесогласием, которое свойственно самым низшим кастам общества при разговоре с благородными.

— Корабль?.. А как же, корабль… Судно. Ушло. В Дувр, — работник ронял слова бесцветным хрипловатым голосом, потихонечку отодвигаясь от рыцаря. Его товарищ продолжал неторопливое движение к галере.