– Завтрашний день я начну с того, что пойду и убью Дугала.

– Боюсь, мессир, госпоже Агнессе это не понравится, – совершенно серьезно заметил Джентиле. – Она совсем недавно вышла замуж. Вряд ли ей захочется так быстро превратиться в безутешную вдову.

– Я его не буду совсем до смерти убивать, – огрызнулся де Фармер, от волнения став несколько косноязычен. Поднялся на ноги и ожесточенно пнул мертвеца. – Гунтер, хочешь, побьемся об заклад? Горская сволочь что-то пронюхала, а нам, как всегда, ни единым словом не обмолвилась! Он наверняка знает, кто этот проходимец, зачем залез к нам в шатер посреди ночи и почему пытался меня убить!

– Интересно, только тебя или меня тоже? – меланхолично заметил фон Райхерт. – Кстати, у меня есть занимательный вопрос. Что станем делать с трупом?

Мишель и Джентиле переглянулись и с искренним недоумением уставились на германца.

– Выбросим, – твердо заявил де Фармер. – Причем немедленно. Или ты предлагаешь оставить его здесь до утра? Знаешь, мне как-то не очень нравится спать в обществе покойника!

– Ты собираешься лечь спать? – поразился Гунтер.

– Ну да, – удивился вопросу нормандец. – А ты что, намерен бдеть до утра?

«Средневековье, – в который раз обреченно подумал бывший обер-лейтенант. – У них не психика, а крепостная стена. Непрошибаемая».

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Игры со смертельным исходом

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Игры со смертельным исходом

Начало мая.

Где-то между Коньей и Тарсом.

Киликийская Армения.

Жеребец пал ночью. Без каких-либо предварительных признаков сразившей его болезни. Вечером был живой и здоровый гнедой фессалийской породы, бодро хрупавший отрубями из торбы. Наутро в загончике из тонких жердей лежала, отбросив нелепо длинные ноги, неприглядная раздутая тушка.

Мессир Ангерран де Фуа, собственник погибшей животины, после краткого дознания мимоходом двинул проштрафившемуся конюху в ухо – рука у старого рыцаря была тяжелая, и слуга еще два дня жаловался на звон в голове – и в полном недоумении признал:

– Ничего не понимаю. Отравился, что ли? Здоровый же был конь, всю Малую Азию прошел, а тут – на тебе…

Стоявшие рядом Мишель де Фармер и его бывший оруженосец сочувственно, как того требовала ситуация, закивали. Нормандец озадаченно пощелкал языком – мол, тайна сия велика есть. То Божий промысел, а Господь, как известно, призревает не только человеков, но и всякую тварь, бегающую, плавающую или летающую. Видимо, Он решил, что срок лошадиной жизни исчерпался и единым росчерком подвел под ней итог. А некий де Фуа остался без верхового скакуна и теперь будет вынужден срочно потратиться на нового.