– В последнее верится больше всего, – подумав, согласился фон Райхерт. – Знаешь, я что-то перестал доверять случайностям. Всякий раз, когда мы думали – «это чистой воды случайность», потом выяснялось, что никакой случайности вовсе не было, а был чей-то тонкий и дальний расчет. Чья-то воля. Чьи-то планы, в которых нам отводилось заранее определенное место. Вдруг и сейчас нас всего лишь передвигают по шахматной доске в нужном направлении?
Мишель задумчиво погрыз отросший ноготь, ругнулся, споткнувшись об растяжку чужого шатра, и глубокомысленно заявил:
– На земле нет воли, превыше Господней…
– Так-то оно так, – согласился германец. – Но люди-то тоже не плошают.
…Теперь Дугал мог только похвалить себя за предусмотрительность. За сохраненный маленький хрустальный флакон с притертой пробкой и бесцветным водянистым содержимым. Тщательно припрятанный флакон пропутешествовал через всю Азию, и Мак-Лауд опасался, как бы зловещее содержимое не растеряло своей силы. Напрасно – гнедой жеребец, перед чьей мордой возникла рука с поблескивающей стекляшкой, сперва удивленно расширил ноздри, потом чихнул, потряс головой и закружил по загончику. После второго или третьего круга конь неуклюже завалился на бок, негромко заржал, пытаясь поднять голову, и больше не шевелился.
Бедное животное не заслуживало такой участи. Но, как убедил себя скотт, надо же было проверить на ком-то действенность византийского снадобья. Отчего бы не выбрать для этой цели лошадь де Фуа? Она разделит судьбу хозяина.
Ржание умирающего коня не привлекло ничьего внимания. В темную палатку удалось проникнуть без особого труда, медленно двигаясь и не споткнувшись у спавших у порога слуг. Де Фуа негромко и безмятежно похрапывал, как свойственно человеку, чья совесть не обременена никакими угрызениями. Внезапно храп перешел в короткий задушенный хрип, и в шатре стало на удивление тихо. Дугал выжал еще с четверть часа – ничего не изменилось. Плохо различимый в темноте человек на походной лежанке не шевелился и не дышал, снаружи доносилась перекличка часовых и сонное конское ржание.
Дело исполнено. Чисто и безукоризненно, как всегда. Без свидетелей и малейших улик.
Наутро вполне живой и здоровый де Фуа, как ни в чем не бывало, вышел из своего шатра, обнаружил в загоне павшую лошадь и устроил славную выволочку конюху.
Троим заговорщикам волей-неволей пришлось признать, что подлунный мир еще не оскудел на чудеса. И что у них не имеется ни одного мало-мальски подходящего объяснения случившемуся.